Три лика «Драгоценностей»
Кажется, совсем недавно балеты Джорджа Баланчина казались чем-то недоступно-заграничным и упоительно притягательным. Москвичи завидовали петербуржцам — первые ласточки: «Серенада», «Шотландская симфония», «Тема с вариациями», «Аполлон Мусагет» украшали афиши Малого оперного и Кировского театров еще в конце 1980-х. Город на Неве служил «окном в Европу» и для балетоманов, жаждущих приобщиться к театральной аристократии.
Пролетело без малого четверть века, и не только в Санкт-Петербурге, но и в Москве Баланчин — такое же наше всё, как Петипа или Пушкин. Репертуар Большого пополняется баланчинскими постановками регулярно. Вот уже и популярные «Серенаду» с «Симфонией до мажор» танцуем, и элегантнейший «Агон» одно время числился в репертуаре.
Факт отрадный — значит, статус главной столичной балетной труппы неуклонно растет, так как за переносом шедевров мастера на другие сцены во всем мире бдительно следит специальный фонд его имени и заручиться его поддержкой не так-то просто.
Новое приобретение Большого театра — балет «Драгоценности» во всей полноте и великолепии. От Санкт-Петербурга опять отстали — в Мариинском театре «Изумруды», «Рубины» и «Бриллианты» засверкали еще в 1999-м. Москвичи наслаждались ими во время гастролей петербуржцев.
Но новому поколению зрителей, выросшему за эти годы, безразлично, кто первым исполнил в России эту зримую музыку. Величественную Ульяну Лопаткину в «Бриллиантах», меланхолическую Дарью Павленко в «Изумрудах», игривую Диану Вишневу в «Рубинах» столичная публика успела подзабыть.
А вот балетоманы Нью-Йорка по сей день хранят память о Сюзанне Фаррелл, Мэрил Эшли и Патрисии Макбрайд, хотя с момента появления «Драгоценностей» Баланчина в «Нью-Йорк Сити Балле» прошло уже 45 лет.
Повод к сочинению танцев оказался элегантным и несерьезным. Мистер Би (он же — Джордж Баланчин, он же — Георгий Баланчивадзе) увидел драгоценные украшения, созданные ювелиром Клодом Арпельсом, и восхитился их совершенством.
— Разумеется, я всегда любил драгоценности — всё же восточный человек, родом с Кавказа, из Грузии. Мне нравилась игра драгоценных камней, их красота, и я поразился, увидев, что нашим костюмерам под руководством Каринской удалось создать столь точный образ, — признавался балетмейстер.
Мерцание изумрудов привиделось Баланчину в мечтательных звучаниях музыки Габриэля Форе — приглушенным, мягким и нежным. Ослепительный блеск настырных рубинов воплотился на сцене под азартное «Каприччио» для фортепиано с оркестром Игоря Стравинского. Величественные «Бриллианты» легли на Третью симфонию Петра Чайковского.
Глубина и прозрачность, причудливая игра граней, лучи света, их отражения и пересечения — многое, подсмотренное у драгоценных камней, напрашивается в классический балет. Баланчин эти связи усложнил и усилил. Прямому пересказу три части его «Драгоценностей» не поддаются. Но смыслов и ассоциаций навевают столько, что хватило бы не несколько поэтических сборников.
«Изумруды», «Рубины», «Бриллианты» — три цвета времени, зеленый, красный и белый с их многоликой символикой и бездонным содержанием.
Или три лика женственности. Таинственно манящей, как Сильфида или блоковская незнакомка в «Изумрудах». Самоуверенной и вызывающей в «Рубинах». Преисполненной достоинства царственной особы в «Бриллиантах». Сам Баланчин намекал и на образы трех стран — Франции, Америки и России.
Балетоведы видят в «Драгоценностях» взаимосвязь трех стилей: романтизма, классики и неоклассики, оглядывающейся и на Бродвей, и на свободный танец. Философы размышляют о прошлом, настоящем и будущем.
Изобретательную хореографию Баланчина заманчиво уложить в ряд изящных словесных формул, подивиться четкости рисунка, игре ракурсов, развитию композиции. Но сухой алгебре гармония мастера не поддается. Настоящая красота всегда настигает врасплох. Даже если видишь ее не в первый раз.
«Рубины» в Большом театре освоили больше года назад. Теперь присоединили остальные, не менее сложные части «Драгоценностей». За точное проникновение в стиль Баланчина ответственны педагоги-репетиторы Сандра Дженнингс, упомянутая Мэрил Эшли, Пол Боуз, в свое время лично работавшие с Баланчиным. Подготовлено несколько составов исполнителей. Посмотреть стоит всех.
Особенно интригуют Евгения Образцова, перешедшая в Большой театр из Мариинки, и Ольга Смирнова, недавняя выпускница Вагановской академии. Но и у москвичек Екатерины Шипулиной, Светланы Лунькиной, Анастасии Сташкевич есть шансы оказаться на высоте и развеять миф о том, что стиль Баланчина ближе петербуржцам.
О новых костюмах и декорациях «Драгоценностей» балетоманы предупреждены заранее. Соперничать с Барбарой Карински и Питером Харви дерзнули Елена Зайцева и Алена Пикалова.
Симфонические балеты Баланчина — испытание не только для танцовщиков, но и для музыкантов. За оркестр, скорее всего, волноваться не придется — за дирижерский пульт в дни премьеры встанет опытный Павел Сорокин.
«Драгоценности»
Основная сцена Большого театра
5, 6, 8, 9, 10 мая, 19-00
