Чтобы целиком сосредоточиться на служении Богу, Церковь должна побороть болезнь стяжательства и быть абсолютно независимой от власти. Вот несколько возможных шагов на этом пути.
1. Деньги и собственность — церковной общине. Необходимо избавить высшую церковную иерархию от тяжкого бремени управления финансовыми потоками. Каждому приходу следует жить на основе самофинансирования, выплачивать заработную плату священникам, выбирать себе настоятеля (или хотя бы иметь веское слово в этом вопросе), быть полноправным собственником церковного имущества. Приходское собрание должно принимать все решения по хозяйственным вопросам без оглядки на епископа. В Приходское собрание следует включить всех членов прихода. Настоятель становится равноправным участником собрания, а не априори назначенным «менеджером прихода». Основной груз мирских забот в церкви должны нести миряне, а не духовенство. При этом может существовать большое число сетевых волонтерских организаций, объединяющих человеческие и финансовые ресурсы приходов под отдельные проекты: помощь бедным приходам, дорогостоящие операции детям, от которых стыдливо отворачивается государственная медицина, образовательные и просветительские проекты. Такая деятельность развита во многих приходах, но слишком много временных и финансовых ресурсов отвлекается на внешнюю оболочку. Если же собственником (не формальным, а реальным) в церкви станет приход, то люди смогут осознанно задать себе вопрос: а чего мы хотим? Сусального золота иконных окладов, чтобы батюшка ездил на Audi или собрать деньги на оплату дорогостоящей операции? Чем интенсивнее и прозрачнее будет эта дискуссия, тем более эффективным станет социальное служение церкви. Кроме того, активное участие прихожан в управлении финансами церкви укрепит ее. В тех селах, где на церковь скидывались всем миром, даже при большевиках людям нередко удавалось отстоять храм, ведь его строили их отцы и деды. Там, где церкви возводились в основном на единичные пожертвования богатых людей, такой защитной реакции со стороны населения зачастую не было.
2. Вся власть Собору. Сейчас Поместные Соборы собираются редко, в основном, чтобы избрать нового Патриарха. Вместе с тем важнейшие решения должны приниматься именно на Поместном Соборе. В частности, решения о том, что допустимо, а что недопустимо в храме. Лично мне не нравится, когда в храме устраивается «панк-молебен» с выкрикиванием политических речовок (вне зависимости от их содержания). А кому-то покажется странным, если в храме будут служить на русском (а не на церковно-славянском) или использовать органную музыку. Хотя последнее не противоречит духу церковного богослужения: «Хвалите Бога во святых его… Хвалите его во струнах и органe... Всякое дыхание да хвалит Господа». Именно Собор должен решать, что является хвалой, а что хулой на Имя Господне. Каждый же приход вправе избрать собственный подход к церковной жизни в рамках разрешенного на Соборе. Если же отдельному человеку не понравится выбор его прихода, он может сменить приход или молиться Богу дома так, как сочтет нужным.
3. Реанимация Церковного суда, который должен стать независимым арбитром во всех церковных спорах. По хозяйственно-бытовым вопросам желательно полностью исключить возможность воздействия местного епископа на решение церковного суда.
4. Никаких подачек от государства. Еще И. Сталин «подсаживал» верхушку Церкви на льготы (недвижимость, автомобили с шоферами и т.д.). Необходимо решительно избавиться от этого наследия. Более того, Церкви следует выступить с инициативой об отмене в отношении нее федеральных льгот по региональным и местным налогам (налог на имущество организации и земельный налог). Пока государство дает деньги на храмы в виде льгот и инвестиций, храмы (пусть не по букве закона, но по духу института частной собственности) — собственность всех, а не только верующих. Следовательно, мы, верующие, ничего не имеем сказать «против» «панк-молебнов»: если бы девушки пели на тротуаре, который есть собственность муниципалитета, какие к ним были бы претензии? У меня никаких. А в храме мне это видеть неприятно. Но сейчас у меня нет никакого морального права обвинять их в нарушении моих прав, хотя с точки зрения буквы закона, скорее всего, есть основания обвинить их в совершении хулиганского поступка (однако это не является поводом держать их под арестом уже более месяца).
Сторонники льгот могут возразить, что Церкви не под силу уплатить налоги. Но почти на всех храмах будет обременение (например, не менять архитектурный облик). Сделать комфортабельный офис или снести храм под жилую застройку нельзя. Тогда кому, кроме верующих или меценатов, он нужен? Следовательно, его рыночная стоимость будет небольшой (несмотря на то что с культурной точки зрения храм бесценен), а налог на недвижимость — необременительным.
5. Своевременный уход. Даже несмотря на то, что с высшей церковной иерархии будет снято бремя управления финансовыми потоками, а многие решения станут приниматься на Соборе, на патриархе и архиереях все равно будет лежать колоссальное бремя предстоятельства за Русскую православную церковь или за отдельную епархию. На мой взгляд, неправильно нести это бремя до конца своих дней, не имея возможности полностью погрузиться в богосозерцание. После определенного времени служения (7–10 лет) патриарх и епископы могли бы удалиться в обычные монастыри и в качестве простых монахов закончить свое служение. Так в биографии одного человека могли бы воплотиться идеалы социального служения Иосифа Волоцкого и «мысленного делания» Нила Сорского. Это стало бы доброй традицией, которую могла бы перенять и светская власть.
Читатель может спросить меня, а кто это будет делать? Ответ простой: мы. Ведь церковь — это мы. Изменимся мы — изменится и церковь. И если нынешняя церковь отвращает от себя хотя бы одного искренне верующего, то что должен сделать добрый церковный пастырь? В Новом Завете написано, что пастырь оставит 99 овец в горах и пойдет искать одну заблудившуюся. Он пройдет тот путь, который прошла заблудшая овца, и сможет понять лучше и ее, и себя. А поняв, сможет измениться. Скептик скажет, что глупо рассчитывать на добрую волю церковной иерархии, но я так не думаю. Во-первых, в Церкви наверняка есть «добрые пастыри». Во-вторых, в будущем, когда у государства и окологосударственного бизнеса не будет ренты, чтобы «подкидывать» РПЦ, ей придется убедить нас в эффективности ее социального служения, а для этого придется измениться.
Автор — заведующий лабораторией Института экономической политики им. Е.Т.Гайдара
