Он разлюбил себя, он вышел в непогоду
Изданное в «О.Г.И.» полное собрание стихотворений Александра Введенского стало одним из главных литературных событий прошлого года. В этом году в том же издательстве вышло самое представительное поэтическое собрание Константина Вагинова (1899–1934).
Возвращение Введенского было более долгожданным и драматичным: из-за искусственно созданных сложностей с авторскими правами его книги долгое время фактически не переиздавались. Однако и явление Константина Вагинова, чью книгу «Песня слов», как и «Все» Введенского, подготовила литературовед и музыкант Анна Герасимова, также станет знаковым.
Издатели сыграли на уникальности ситуации: литературоведы уже давно заметили сходство двух эпох, первой трети XX века и начала XXI. Радость от каждого нового подтверждения этого сходства сменилась некоторой тревогой от ощущения повторяемости литературного процесса. Но это хождение по кругу дает и некоторое «игровое» преимущество: сегодняшний читатель может вновь прочесть стихи «молодого поэта» Вагинова, как некогда читали их его современники.
Разница только в том, что тогда это были тоненькие книжки, которые нужно было крепко держать, чтобы на улице «несколько талантливейших страничек не улетели, подобно крохотной птичке», а сейчас — это солидный том, с подробными комментариями, приложениями и хронографом жизни поэта, от гимназических стихов «под Бодлера», учебы на юридическом факультете, мобилизации в 1919-м, возвращения в Петроград в 1920-м, участия во многих поэтических объединениях, в том числе в ОБЭРИУ, до перехода к прозе, внезапного превращения в модного писателя и смерти в 1934-м от туберкулеза.
Мандельштам приветствовал Константина Вагинова восклицанием: «Появился Поэт!». Литературовед Борис Бухштаб горестно признавал, что изданный тиражом 500 экземпляров сборник его стихов будет непонятен читателю, а «будущему историку литературы будет трудно представить эту книгу живой, почувствовать бывший в ней некогда смысл».
Но «уловить смысл» бывает трудно и в стихах сегодняшних поэтов. Зато ту драгоценную ярость, то «бессильное раздражение», что охватывало Николая Гумилева, когда во время чтений в его неотапливаемой студии наставала очередь Вагинова, не так просто вызвать.
Как вспоминает Георгий Адамович, стихи Вагинова «были ни на что не похожи, никакой логики, образы самые нелепые, синтаксис самый фантастический. Но за чепухой вагиновского текста жила и звенела какая-то мелодия… Гумилев это чувствовал. Он понимал, что у других его учеников, только что продекламировавших стихи гладкие и безупречные, нет именно того, что есть у Вагинова».
«Он разлюбил себя, он вышел в непогоду. / Какое множество гуляет под дождем народу», — потом эту мелодию еще будут слышать, но заклеймят за «формализм».
Поэзия Вагинова поселилась на сломе эпох, и ее обреченность воспринималась им одновременно как трагедия и как некоторое освобождение, открывшийся доступ в мир фантазии.
Поэты и философы, фокусники, умеющие «вытягивать смысл из-под колпачков слов», в его стихотворных сюжетах оказываются в новом, чуждом мире, но по ночам на «помеле», выданном Психеей, носятся над Невой и Летним садом. Приглашение к путешествию, к «песне слов», вновь пришло именно на сегодняшний адрес: «Они ходили в гости / Сквозь переплеты книг / Устраивали вместе / На острове пикник».
Сейчас важно и не заклеймить ненароком вновь, и вновь научиться слышать. В сборник вошли все доступные стихотворные произведения Константина Вагинова: циклы «Путешествие в хаос», «Петербургские ночи», «Звукоподобие». В приложении публикуются ранние стихи из «Парчовая тетради».
Константин Вагинов. Песня слов. М.: О.Г.И., 2012
