Путешествие в сторону «Острова»
«У меня жена православная. Поневоле будешь атеистом». Когда Лунгин писал эту реплику в сценарии и даже когда актер Карен Бадалов произносил ее на съемках, более того — на первом, закрытом, просмотре фильма месяца полтора тому назад, никто не подозревал, что к моменту премьеры это достаточно спорное утверждение актуализируется невероятно.
История с расколовшим общество панк-молебном в ХСС будто специально произошла, чтобы создать фон к выходу фильма, который весь строится вокруг размышлений на темы: может ли духовность встать на пути человечности и дает ли талант право на нетерпимость к чужим слабостям?
Картину о великом дирижере-деспоте уже снимал Федерико Феллини в 1978-м, это была «Репетиция оркестра» с немцем Балдуином Басом в главной роли. Тот фильм целиком оставался в герметичном пространстве музыки, олицетворявшей устройство Вселенной.
Лунгин же погружает своего «Дирижера» во множество бытовых подробностей и деталей, с музыкой напрямую никак не связанных, вроде той, когда жена (Инга Стрелкова-Оболдина) беспрестанно толкующая о Боге, начинает дико ревновать мужа (Бадалов) к соседке по самолету (Дарья Мороз), сосредоточивая все мысли на хитроумных планах «отшить» соперницу.
Оркестр и хор едут в Иерусалим, где должна состояться премьера оратории «Страсти по Матфею». Для кого-то эта поездка — обычная заграничная гастроль: туризм плюс шопинг, для кого-то — паломничество к святым местам, для самого Дирижера — возможность исполнить новую музыку в городе, где слушать ее будут совершенно по-особенному, поскольку именно там «все это» когда-то происходило.
Но Иерусалим станет для главного героя местом куда более серьезных испытаний: оказалось, этот город тесно связан с той частью жизни Дирижера, о которой посторонним ничего не известно.
Сначала в Гоа, а потом — сюда отправился когда-то его сын: московский дауншифтер, искренне считающий себя художником. Поселился в общине близких ему по духу и образу жизни людей, а через несколько лет покончил с собой. Повод самый банальный: отсутствие денег. Истинная причина — растущая пропасть, отделяющая его от отца.
Судя по картинам, которые мы видим в фильме, рисовальщиком сын был посредственным. Но достаточная ли это причина, чтобы отец, художник действительно мощный, не попытался его понять? Не становится ли для Дирижера искусство, признанное объединить человека с Богом, стеной, которая отгораживает его от людей?
И не потому ли он так сосредоточен на творчестве, что вне музыки никакого осмысленного существования у него нет? Вопросов становится все больше, однозначных ответов не возникает, как не возникало их и в «Острове», с которым «Дирижер» при всем несходстве в сюжете близок по настроению.
Фильм вряд ли появился бы на свет, не случись у режиссера в свое время встречи с митрополитом (тогда епископом) Илларионом. Ораторию «Страсти по Матфею» написал он. И обратился к Лунгину с просьбой придумать под эту музыку фильм. Поначалу речь шла о документальном, «видовом», кино: церкви, фрески, иконы…
Но как снимать такие картины, Лунгин, по собственному его признанию, не представляет. И тогда родилась идея фильма о выдающемся дирижере с простыми именем-фамилией — Вячеслав Петров, сыграть которого предложили большому литовскому актеру, звезде театра Някрошюса Владасу Багдонасу.
Сам Лунгин собирался оставить за собой роль соавтора сценария и сопродюсера — фильм же должен был снимать Константин Богомолов, что для него, одного из самых актуальных театральных режиссеров, могло бы стать дебютом в кино.
Но в процессе работы в этой конструкции что-то разладилось. И в результате функции режиссера взял на себя продюсер, а Богомолов не захотел никаким образом фигурировать в титрах. Нельзя сказать, чтобы эти запутанные организационные обстоятельства совсем не отразились на результате. Время от времени в фильме возникают ляпы и нестыковки (не особо, впрочем, крупные), которые вряд ли появились бы, если бы все делалось одной рукой.
В чем Лунгин не сбивается, так это в развитии тем, заявленных в этой картине: человек, вера, судьба, испытание — все с маленькой буквы. Окажись «буквы» заглавными — было бы уже не про людей, а про идеи, абстракции. А это Лунгин умеет еще меньше, чем снимать видовое кино. Но одно слово напрашивается, чтобы его написали все-таки с большой буквы, — Терпимость. Отца к сыну, ревнивой жены к мужу, православного к атеисту, одаренности — к людям средних способностей.
Требовать, чтобы посредственность терпимо относилась к таланту, а тупость — к уму, было бы, наверное, слишком. Даже для такого хорошо думающего о человечестве автора, как Лунгин.
Не дожидаясь окончания проката, который стартует 29-го числа, «Россия 1» покажет «Дирижера» на Пасху по телевизору.
