«Моего сына морально убивают!»
В тюремном ведомстве разгорается новый скандал с избиением осужденного. Мать Аслана Черкесова Соня и его адвокат Игорь Кузнецов утверждают, что в Красноярском СИЗО № 1 Черкесова, осужденного за убийство спартаковского болельщика Егора Свиридова, жестоко избили восемь человек. Защитник уже подал заявления в СКР, Генпрокуратуру и УФСИН. Красноярские тюремщики утверждают, что Черкесов просто неудачно упал со второй полки, в медпункт идти отказался и никакой угрозы его здоровью и жизни нет.
— Когда вы последний раз виделись с сыном? Почему вы не верите, что Аслан действительно упал, как утверждает краевое управление?
— Адвокат наш был у него и видел всё своими глазами: у него ссадины и ушибы по всему телу. Если это не были побои, то почему адвокату не дали их зафиксировать? Почему к нему вчера не пустили адвоката? Почему они так поступили — хотят спустить на тормозах? Я не думаю, что такие вещи должны спускаться на тормозах, и мы не будем этого делать. Это ведь не единичный случай, когда в тюрьме избивают: и в СИЗО бьют, и в отделах полиции. И все эти жалобы подал наш адвокат Кузнецов — я сама с Асланом не имею никакого контакта уже два месяца, с тех пор как его увезли из «Матросской Тишины».
— Почему его отправили так далеко? Вы же живете в Нальчике, преступление совершено в Москве, причем же здесь Красноярск?
— Как только мы узнали о приговоре, я сразу подала прошение главе ФСИН Реймеру, чтобы сына оставили в нашем регионе. Я его попросила, чтобы к нам отнеслись с пониманием и поступили в соответствии с законом — в соответствии с Уголовно-исполнительным кодексом. В статье 73 УИК РФ прямо написано, что осужденные должны отбывать наказание или там, где проживали, или там, где совершил преступление. Сама я инвалид второй группы по зрению и сахарному диабету, у Аслана маленький ребенок — ему еще года нет, как мы сможем его навещать, если его отправили за 5 тыс. км от дома? Трудно поверить, что это сделали неспециально: когда родственники так далеко, связи с семьей рушатся, а контроль за соблюдением прав осужденных, конечно же, ослабляется. И на самих заключенных проще давить и морально, и физически.
— За убийство Егора Свиридова ваш сын получил 20 лет строго режима, Верховный суд уменьшил срок всего на два месяца. Вы будете его дальше обжаловать?
— В России у нас уже все возможности исчерпаны, поэтому мы готовим жалобу в Страсбург — я никогда не оправдывала преступления, которое совершил Аслан, публично просила прощения у родных Егора, но я считаю, что каждый должен быть судим независимым судом. В деле моего сына это правило было нарушено, приговор несправедливый и не соответствует объективным обстоятельствам дела — он политизирован. Ему дали такой большой срок в угоду скинхедам и русским националистам, которые используют трагическую гибель Егора Свиридова в своих целях. Нарушений на процессе было очень много. Именно на это мы и будем жаловаться в ЕСПЧ. А теперь, после того как Аслана избили в Красноярском СИЗО, я уже не сомневаюсь, что его могут там и убить — лишь бы угодить тем, кто на каждом углу кричит «Бей кавказцев!» и «Хватит кормить Кавказ!»
— Зачем вы написали письма комиссару Совета Европы по правам человека Томасу Хаммарбергу и другим правозащитникам, вы думаете, они вам смогут помочь?
— Я готова обращаться куда угодно. Я понимаю, что моего сына морально убивают, в Красноярске его уже третий раз переводят из СИЗО в СИЗО, мы не можем передать ему даже мыло и порошок, а деньгами, которые у него есть на счете, ему не разрешают пользоваться. У нас с мужем на двоих пенсия 11 тыс., но мы всё равно сделаем всё для спасения сына — продадим свой дом, будем к нему приезжать, содержать адвоката, а что же нам еще делать? Мы всего лишь хотим, чтобы не нарушались его права, которые прописаны в законе. И не нарушались мои права как матери. Я не хочу, чтобы он вышел из тюрьмы озлобленным человеком, я не хочу, чтобы его там убили.
