Детские книги недели
Красивое возвращение «не красавцев»
Издательство «Самокат» затеяло новую серию: не очень оригинальное название «Родная речь» искупается игровым настроем. Если уж классики русской литературы — это портреты разных «усатых, бородатых, с бакенбардами», то почему бы не пополнить давно не обновляемую галерею «гладковыбритыми» лицами из не столь далекого прошлого. Первым в «новые русские классики» записали Валерия Попова. Его проза 1970-х действительно заслуживает неравнодушного переиздания. Первая фраза сборника «Все мы не красавцы», «Когда мне было три года, я умер от дизентерии» — уже классика. Героя по имени Саша, будущего стеснительного школьника, интеллигента в стане «пацанов», спасает бабушка: «Она вырвала у медсестры банку со спиртом, сбросила на пол простыню. И стала меня растирать. Она терла меня долго. И вот я из синего стал красным. Потом я открыл глаза, на которые еще не успели положить мелочь».
К такой парадоксальной прозе читателя лучше готовить с самого раннего возраста. Неисчерпаемый оптимизм Попова тоже требует постепенного привыкания: «В очередной четверг я стоял в тупике, а у выхода из него собрались кружком мои мучители. И вдруг я заметил, как смешно у них торчат вешалки. Почти у всех. И я засмеялся. Этим я нарушил все правила. Смеющегося человека бить очень трудно».
Валерий Попов. Все мы не красавцы / Иллюстрации Леонида Шмелькова. М.: Самокат, 2012
Необыкновенный удав
«Удав обыкновенный» по-латыни именуется boa constrictor, поэтому пожилая учительница мадам Бодо полученного в подарок питомца назвала по созвучию, «Криктор». Офранцуженный удав прекрасно устроился: ему поставили длинную кровать и связали свитер. Мадам Бодо захватила Криктора в школу, и он научился изображать все буквы алфавита.
Скорее всего, знаменитого художника Томи Унгерера вдохновила именно идея сделать «змеиный» шрифт. Он вообще очень любит проверять своих персонажей на гибкость. А помимо детских книг рисует карикатуры, не только политические, но и эротические. Американские издатели, например, не сразу приняли прославившегося в Европе Унгерера: его графическая «Камасутра для лягушек» требует особого чувства юмора.
Но «Криктор» — книга сугубо детская, «другой» Унгерер требует и других издателей. По настроению история напоминает «Пуделя» Маршака: «Старушка спросила: / — Что делать, мой пес? — / А пудель подумал / И спички принес». Дети не смогут не оценить великодушие писателя и художника: ведь он посвятил книгу существу, не часто попадающему в сказки, да еще и в роли положительного героя. Помнится, удав из «Маленького принца» Сент-Экзюпери проглотил слона. А Криктор за всю книгу никого не обидел, молоко из бутылочки сменил на коктейли в кафе — за это ему в финале даже памятник поставили.
Томи Унгерер. Криктор / Перевод с английского Ольги Варшавер. М.: Самокат, 2011
Как поют коты
Появилась еще одна книга от создателей «Груффало» Джулии Дональдсон и Акселя Шеффлера. Художник Шеффлер часто прячет в своих иллюстрациях «груффальские» изображения — на этот раз он тоже задал читателям загадку, ведь найти небольшой знак среди этих детально выписанных картин отнюдь непросто. В оригинале «Тимоти Скотта» зовут TabbyMcTat: по-русски не очень звучит, так что переводчица Марина Бородицкая имела полное право переделать «Мактэта» в «Скотта» ради рифмы. Вся история получилась ладной, как песня: «—Ты да я, — пел Фред, — и гитара моя, / Неразлучные мы друзья. / — Ты да я, — вторил Тим, — и гитара твоя. / Мур-раз-лучные мы друзья!». Симпатяга кот подпевает своему хозяину, уличному гитаристу Фреду. «Мурразлучным» друзьям приходится расстаться — прямо как в «собачьей» истории «Белый Бим Черное ухо». Но в этой кошачьей книге все заканчивается хорошо. А Тимоти даже заводит семью, и Шеффлер к каждому котенку находит индивидуальный подход.
Джулия Дональдсон. Аксель Шеффлер. Тимоти Скотт / Перевод с английского Марины Бородицкой. М.: Машинки творения, 2012
