Когда Ким Чен Ир ездил по России на своем поезде, то полюбил водку «Русский стандарт»
В Северной Корее на 70-м году жизни «от величайшего умственного и физического переутомления» умер Великий полководец Ким Чен Ир. Композитор-аранжировщик Николай Друженков неоднократно был гостем северокорейского лидера, но только однажды беседовал с ним лично. Он рассказал «Известиям» о том, чем его угощали в резиденции, и почему Ким Чен Ир всю жизнь продолжал учиться.
— Сколько раз вы были в Северной Корее?
— Раз пять или шесть. Все время — по приглашению Пхеньяна. Я — композитор-аранжировщик. Первый раз попал туда в начале 1990-х годов. Меня пригласил с собой профессор Станислав Калинин. Он сейчас декан дирижерского факультета Московской консерватории, занимается хоровым дирижированием. А в Северной Корее хор считается «горнистом революции».
На гербе этой страны изображены три символа: по бокам — мотыга и молот, а в середине — кисть. Там считают, что работники искусства играют ведущую роль. У них нет идеи, что кухарка может руководить государством. Делать это в состоянии человек высокообразованный, культурный, который знает живопись и музыку.
— Профессор Калинин вот так взял и пригласил вас…
— Нет, сначала он предложил мне сделать несколько аранжировок корейских песен. При обработке я позволил себе немножко пофантазировать, написать более развернутые инструментальные произведения — типа торжественной увертюры «1812 год» П.И. Чайковского. То есть не три минуты, как формат песни, а где-то минут на семь-десять. Приехал из Пхеньяна генерал, привез деньги за работу.
Им понравилось то, что я сделал.
— Понятно. После этого вы и получили первое приглашение?
— Мы полетели в Пхеньян втроем — я, профессор Калинин и пианистка Зоя Аболиц. В первый же день нас привели в громадный зал театра «Мансудэ» — это что-то типа военного дома культуры. Там большой оркестр исполнил то, что я для них написал. Это было очень трогательно.
— А Великий полководец присутствовал?
— Нет. Товарищ Ким Чен Ир распорядился выделить нам целых два самолета. И мы полетели к горе Пэкту. На одном летели мы, на другом — два японских джипа, на которых мы там по горным дорогам ездили. Это было в день рождения Ким Чен Ира — 16 февраля.
— Здесь он, кажется, родился?
— Да, нас подняли в два ночи. Мы ехали целый час на этих джипах. У избушки, где он, по преданию, родился, есть площадка. Там стояли трибуны, выступали ораторы, окрестности были заполнены людьми.
Праздник начинается ночью — именно в это время Ким Чен Ир появился на свет. Собралась толпа. Был салют. Прожектора были устремлены на вершину горы, где установлены три громадных красных иероглифа на белом фоне. Гора посвящена товарищу Ким Чен Иру, и на ней — его имя.
— Торжество произвело должное впечатление?
— С этого момента у них началась весна. Морозы на следующий день, как по команде, прекратились, запели птицы, вышло солнце…
— После этого вы и стали постоянным гостем?
— В Пхеньяне я побеседовал с генералом, который курирует музыкальное развитие. Он дал мне несколько мелодий популярных песен и попросил написать симфонию в четырех частях, где они могли бы быть главными темами. К следующему разу я это сочинил. Тогда Ким Чен Ир пригласил меня уже с супругой. И профессор Калинин был тоже с супругой.
— А когда и где вы встретились с ним?
— Это случилось уже в середине 2000-х годов — в 2004-м или в 2005-м.
Мы были в его резиденции на восточном побережье. Встреча состояла из двух частей. Сначала мужская часть делегации — я и профессор Калинин — провела с помощью переводчика беседу с Ким Чен Иром за большим переговорным столом. Говорили о судьбах музыки, той роли, которую она играет.
Он посоветовал мне, в частности, больше внимания уделять партии альтов. Я вслух удивился такому профессиональному замечанию. Ким Чен Ир улыбнулся и сказал: «А я всю жизнь учусь». У корейцев есть такая поговорка: кто учится, тот молод. А затем было небольшое застолье. Он шутил, рассказывал смешные истории. В частности, сказал: «Вы, возможно, заметили, что корейские мужчины не такие волосатые, как русские. Но мы это компенсируем тем, что у нас мохнатые крабы. А у вас крабы все лысые».
— А застолье было в национальных традициях?
— На закуску были черная икра и французское шампанское. Потом — жульен из этих самых крабов. Потом была очень вкусно приготовленная утка по-пекински. Между тонко нарезанными кусочками — ломтики паштета.
Он сказал, что когда ездил по России на своем поезде, то попробовал все сорта водки. Ему больше всего понравился «Русский стандарт». Ее Ким Чен Ир и предложил пить.
— Лидер Северной Кореи выглядел болезненно?
— Нет, это было еще до его болезни. Он был бодр и весел. У него живые глаза, с ним приятно беседовать. Несмотря на то, что разговор велся через переводчика, было понятно, что он понимает по-русски. На любые темы рассуждал абсолютно свободно. Складывалось впечатление, что он великолепно образован — знал всю европейскую культуру, художников, философов, композиторов. Он чем-то напоминал Станислава Бэлзу.
Говорят, что после болезни он сильно изменился. Я сам, правда, его не видел — только по фотографиям.
— Что вы можете сказать о музыкальной культуре Северной Кореи?
— Их музыка очень близка к нашей 1930-х годов. Типа «Дан приказ ему на Запад»… Песни у них трех типов. Первые — партизанские, с глубоким революционным содержанием. Вторые — лирические, очень красивые, с восточным колоритом. Но не похожие на китайские, а скорее на наши. И наконец, песни-плакаты. Довольно простые, призывного типа. У них полностью отсутствуют депрессивные песни. Они действуют в русле древнекитайских мудрецов, которые считали, что если композитор пишет что-то подобное «Мурке», то ему нужно отрубить голову.
Единственная странность музыкантов — они почему-то не могут громко играть. Есть такой инструмент — валторна. На нем трудно брать высокие звуки без подготовки. Но они играют их легко. У них скорее американская школа игры на духовых инструментах.
Я сочинял музыку для корейских оркестров. Симфонический по размеру больше, чем военный. Но играет, между нами говоря, хуже. Там слишком много народа, и музыканты как бы прячутся друг за друга.
— А как развиты другие направления искусства?
— В Северной Корее замечательная живопись очень высокого качества. У меня вся квартира сейчас увешана их картинами. Там они стоят достаточно дешево. Картины маслом очень интересно написаны, эмоциональны. Даже пейзаж у них несет ярко выраженное настроение. Очень высокая техника живописи. Великолепные акварели, но они недолговечны. Я их не покупал.
— Можно сказать, что вы стали фанатом Северной Кореи?
— У меня светлые впечатления о Ким Чен Ире и северокорейцах. Хотя живут они очень скудно, но у них в потенции потрясающая возможность сконцентрировать свои усилия. Когда работает экскаватор, люди не стоят и не смотрят, а берут лопаты и помогают. Если у них заканчиваются носилки, они снимают рубашки и носят камни в них. Работают с невероятным упорством. Они — как сильно взведенная пружина. Если новый лидер Ким Чен Ын, получивший образование в Швейцарии, замыслит какой-то экономический рывок, то его усилия вполне могут увенчаться успехом.
