О влиянии державной старухи на полтора кота
7 августа 2011 года исполняется 50 лет со дня знакомства двух знаменитых и неоднозначных поэтов ХХ века:Иосифа Бродского и Анны Ахматовой. Точность даты неоспорима. Когда Бродский иего старший приятель, поэт Евгений Рейн, а именно он предложил 21-летнему Иосифу (для друзей — просто Осе) представить его Анне Андреевне, тряслись в электричке, чья-торадиола радостно выдала в эфир новость: в этот день Герман Титов совершилкосмический полет.
Бродский неоднократнопризнавался, что в «Будку» (так Ахматова называла свой загородный дом в Комарове)в первый раз ехал больше из праздного любопытства, чем для серьезныхразговоров. Будучи совсем молодым человеком, он удивился тому факту, что эта легендарная женщина еще жива. «До меня как-то не доходило, с кем я имею дело. Тем более чтоАхматова кое-какие из моих стихов похвалила. А меня похвалы не особенноинтересовали. Так я побывал у нее на даче раза три-четыре вместе с Рейном иНайманом. И только в один прекрасный день, возвращаясь от Ахматовой в набитойбитком электричке, я вдруг понял — знаете, вдруг как бы спадает завеса — с кемили, вернее, с чем я имею дело. Я вспомнил то ли ее фразу, то ли поворот головы— и вдруг все встало на свои места».
Примерно тогда же сложился«волшебный хор» — название придумала Анна Андреевна. Его составили Евгений Рейн, Анатолий Найман,Дмитрий Бобышев и Иосиф Бродский — после смерти Анны Андреевны признанные«ахматовскими сиротами».
Впрочем, державная старуха (почтиво всех своих интервью Иосиф Александрович замечал — в Ахматовой было нечто имперское:и рост, и стать, и манера держаться) спуску своим подопечным не давала. Так,с ее легкой руки к Бродскому приклеилось шуточное прозвище «полтора кота».Произошло это в день пропажи ее весьма упитанного питомца Глюка. Сочиняли объявление о потере, и Ахматова спросила Осю: «Ну, как вы напишете — «Пропало полтора кота?»
Однако, по словам переводчика,поэта, автора первой в России диссертации о Бродском, а также комментатора его собраниясочинений Виктора Куллэ, Ахматова оказала на Иосифа Александровича поистине грандиозноевлияние:
— У Анны Андреевны Бродский училсяне поэзии, а вещамобщечеловеческим. Одно время он копировал ахматовские речевые обороты,жесты, манеру держать голову. Нужно понимать и то, что на момент встречи с Ахматовой Бродскийбыл неграмотным самоучкой, одним из подающих надежды юных стихотворцев. Онтолько примерял позу и повадки поэта. Величиной же стал в ссылке. Но до историис судебным процессом прошло достаточно времени. И если бы не Ахматова, то Бродскиймог просто не сформироваться. Она с первой минуты его почувствовала каким-тозвериным чутьем. Хотя и сказала: «Я не понимаю, Иосиф, что вы тут делаете: ваммои стихи нравиться не могут». Благодаря ей он постиг, что такое масштабличности. С ней же в разговоре родилось знаменитое выражение: «Все зависит отвеличия замысла». Но еще важнее для молодого поэта было осознание подпольногосуществования поэзии, возможности внутренней поэтической свободы, вне советскойжизни. Это инобытие Бродский инстинктивно угадывал, но доподлинно уяснил лишьпосле знакомства. Ведь даже о революции он знал ровно столько, сколько былоположено советскому гражданину. И столкновение с человеком другой эпохи стало для него невероятной встряской.
