Золотое "кукареку" в Большом театре

Большой театр России показал «Золотого петушка» Римского-Корсакова — финальную оперную премьеру 235-го сезона. Яркий саркастический памфлет от главного дирижера труппы Василия Синайского и приглашенной звезды современной режиссуры Кирилла Серебренникова стал, пожалуй, самой интересной и удачной оперной работой коллектива как минимум за последнюю пятилетку.

Фасад Новой сцены Большого театра украшает прекрасная своей насмешливостью афиша, где запечатлен чиновник, с блаженным выражением лица подносящий к губам карамельного петушка. Такую сладость каждый ребенок старался выцыганить в буфете у родителей, приходя на спектакль в Детский музыкальный театр имени Н.И. Сац.

Но на этом о всяких апелляциях к несовершеннолетней аудитории следует забыть. Страница истории, когда "Золотой петушок" представлялся сказочкой для маленьких, решительно перевернута. Хотя именно фабула пушкинской сказки была положена в основу последней оперы Римского-Корсакова, написанной в 1907 году. Однако сюжет был столь капитально перекроен Владимиром Бельским, что царская цензура запретила либретто. Справедливо усмотрев в нем едкую пародию на отечественное самодержавие.

Так что автору «Садко», «Сказки о царе Салтане», «Псковитянки», «Китежа», «Майской ночи», «Царской невесты» и иных оперных опусов не довелось засвидетельствовать появление своего «Петушка» на сцене. Первая постановка оперы состоялась в частном театре Зимина почти полтора года спустя после смерти композитора.

«Я вас здесь затем созвал, / чтобы каждый в царстве знал, / как могучему Додону / тяжело носить корону». Эта фраза и есть квинтэссенция сказочки с намеком. Остроты ума и язвительности Кириллу Серебренникову у авторов оперы не занимать. И собирательный портрет власти у него получается таким, что жанровая ремарка Римского-Корсакова «небылица в лицах» приобретает чересчур конкретные очертания. Теперь многим нашим политикам — что в Большой театр заглянуть, что в зеркало посмотреться — все будет едино.

Мало того, зал, где происходит большая часть действия, сильно смахивает на Георгиевский — в Большом Кремлевском дворце. Жизнь правителя, калькирующего образ то Брежнева, то Ельцина, то героев новостей уже наших дней, проистекает под неусыпной охраной с овчарками, со снайперами на галереях и верной челядью. Главные среди которой — ключница Амелфа (Татьяна Ерастова) и воевода Полкан (Николай Казанский). Плюс таджикские гастарбайтеры.

Времяпровождение царя Додона состоит из заседаний и парадов. Для души имеется любовная интрижка с красавицей Шемаханской царицей, в итоге становящейся первой леди.

Царские сынки Гвидон и Афрон (Борис Рудак и Михаил Дьяков) забавляются компьютерными игрушками. А если им уж для парада портянки потребовались, то, естественно, не простые, а парчовые. Надо заметить, что Серебренникову ни разу не изменяют вкус и чувство меры, хотя он постоянно балансирует на лезвии крайне острой политической сатиры.

Атрибуты власти и роскошь – золото, шелка, меха — на сцене повсюду. В театре утверждают, что только один светодиодный костюм (привет сколковским новациям) Большому обошелся в полмиллиона рублей. А бюджет всей постановки сравним с голливудским фильмом. Правда, когда о цифрах напрямую спросили гендиректора театра Анатолия Иксанова, он попытался отшутиться: мол, все расходы будут подсчитаны только после премьеры. Кирилл Серебренников ответил более определенно, не без иронии заметив: "Театр Большой, а петушок "Золотой".

Когда на сцену выкатывается реальная баллистическая ракета класса «земля—земля» как единственный символ мощи, какой нынешняя Россия способна предъявить миру, зал уже просто умирает от смеха. Не отдавая, наверное, себе отчета в том, что смеется над собой... Кстати, есть в спектакле и прелестный момент столь необходимой сегодня Большому театру самоиронии, когда вовсе не артист, а один из менеджеров театра появляется на сцене в маске попугая и наикомичнейшим образом выражает почтение царю...

Режиссуру Серебренникова можно упрекнуть в некоторой избыточности. Он насыщает действием, выдумкой каждый такт партитуры, не давая публике ни секунды передышки. При этом удивительно, насколько точно, с какой поразительной любовью режиссером подобраны исполнители всех ролей — от миманса до солистов. Даже если певец откровенно не справляется со своей партией, как в случае с американцем Джеффом Мартином (Звездочет), откровенные недостатки вокала вдруг становятся частью образа. И все происходящее уже не выглядит оперной катастрофой.

При этом в режиссуре ничего не сделано поперек музыки. А из композиторской партитуры Василий Синайский соткал прочную, упругую основу, интересную по музыкальным нюансам и комфортную для певцов. Среди вокально-артистических работ есть две очень хорошие – это выпускница РАТИ, обладательница яркого высокого сопрано Анна Хвостенко, которой досталась закулисная роль Голоса Золотого петушка, и артистка Молодежной оперной программы лирическое сопрано Венера Гимадиева (Шемаханская царица).

Но есть в этом спектакле и одна просто гениальная работа – бас Владимир Маторин в партии царя Додона. Мало того, что эта роль потребовала от него немалой жертвы: по просьбе режиссера, артист расстался со своей знаменитой бородой, которую носил четверть века. Он завораживающе сыграл словно бы всех наших правителей, вместе взятых, при этом не позволяя отпускаться себе до карикатурности и пошлых гэгов.