А глаза у этих волков такие добрые-добрые
Зоолог Хосе Антонио Эрнандес-Бланко - тоже по-своему Дон Кихот. Из года в год ездит из Москвы со своей Дульсинеей - женой и тоже зоологом Леной в глухую-глухую калужскую глушь. Месяцами ходит по волчьим следам, слушает, записывает, собирает что-то. Больше того, думает, как реабилитировать русского волка. Неужели ради этого стоило свою испанскую хату покинуть, променять ее на деревушку Нагая? За ответами в Калужскую область к Хосе отправился корреспондент "Известий".
Нагая совсем озверела
Нагая теряется в древних, почти былинных лесах на краю калужской географии. Леса тянутся от Козельска до самой Рязани. А тут сходятся калужская, орловская и тульская границы. "У нас, - гордятся старожилы, - петух поет на три области".
На видавшем виды "уазике" мы с директором заповедника Сергеем Федосеевым пробираемся в лесную глубь по хлюпающей колее: машина ревет от натуги, колеса вязнут в трясине по самую ось. На что Федосеев реагирует философски: чем хуже дорога, тем меньше браконьеров...
А каким ветром в глухомань занесло сына испанского народа Хосе Антонио Эрнандеса-Бланко? Вот ведь вопрос... Впрочем, до Нагой мы наконец добрались - а вон и он сам, клетчатая рубашка, камуфляжные штаны, с виду вполне коренной здешний житель. Сноровисто выкашивает лужайку перед потемневшим, но еще вполне справным рубленым домом, который они с женой Еленой Литвиновой купили в пустеющей деревне четыре года назад.
По-русски Хосе говорит свободно, практически без акцента. А сюда привел их с женой интерес... к волкам. Хосе занимается ими уже лет 20. Приобщили родительские друзья: с детства таскали по экспедициям. Учиться начинал на биологическом факультете в родной Саламанке, потом поступил в МГУ: "Здесь очень сильная зоологическая школа. К тому же меня манила Россия. А с Леной мы познакомились еще в университете, учились в одной группе".
С волками Хосе тоже находит общий язык. Иногда вступает в диалог.
- Наблюдаю однажды за стаей. Позиция идеальная: на скошенном поле звери как на ладони. А дело к вечеру. Вижу - собираются уходить. Надо, думаю, их как-то задержать. Ну я и завыл, подражая самцу. Смотрю - рванули ко мне. Подумали, чужак. Метрах в сорока остановились, посмотрели: "А, это тот придурок, который с нами возится!". Развернулись и пошли...
Нагая - деревня когда-то многолюдная. А теперь жителей можно сосчитать по пальцам: бывший моряк, вернувшийся из Одессы к родителям-пенсионерам, почтальон да семья Эрнандес-Литвиновых, в которой недавно случилось прибавление. Полуторагодовалый Артур, к слову, демонстрирует незаурядную энергию и общительность.
Ближайший форпост цивилизации отсюда - село Ягодное - в 8 километрах. Там уже асфальт, туда два раза в неделю автолавка приезжает. А Нагую все тесней обступают, точнее, поглощают леса. "Раньше здесь хозяйничали люди, - рассказывает Хосе. - А теперь хозяева звери. Ближайшее поле - все в лосиных лежках. Волки прежде таились, а сейчас разгуливают средь бела дня. Когда подходит картошка, на огороды устремляются кабаны. Соседи до часу ночи стучат колотушкой в железное ведро. Но как только стук стихнет, кабаны на грядках..."
На ловца и зверь бежит
- Раньше, чтобы записать волчий вой (без этого невозможно понять социальное поведение волка), мы брали машину, выезжали в лес и на крыше дежурили со специальным микрофоном. Полночи один, полночи другой. А теперь - поднимаешься на чердак, ставишь микрофон и пишешь. Дневка стаи - буквально в 800 метрах отсюда.
Некрашеные половицы, бревенчатые стены, русская печь - в своей деревенской избе Хосе устроил что-то вроде небольшого НИИ. Провел воду из колодца, оборудовал лабораторию, соорудил несколько двухъярусных кроватей и даже барную стойку, за которой собственноручно сварил корреспонденту кофе: "У нас тут практически пятизвездный отель".
Постояльцами "отеля" нередко становятся молодые зоологи, ученики Лены и Хосе (она преподает на биофаке МГУ, а он - научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции РАН). Для новичков Хосе повесил на видном месте "Инструкцию по топке печей": обычно они прибывают зимой, когда для изучения лесных обитателей - лучшее время.
Рассказ Хосе о Лене и волчице
"Обычно зимой с утра пораньше становишься на лыжи и выходишь в лес, - рассказывает Хосе. - Нашел свежий след, начинаешь его тропить, то есть идешь по следу, собирая все метки, которые зверь оставляет. У волка между подушками лап есть потовые железы. Кладешь на след специальную ткань, а потом запечатываешь ее в алюминиевый конверт, который сохраняет запах в течение 10 лет. Точно так же консервируешь пробы мочи или помет. А точки, на которых берутся пробы, наносишь на карту с помощью спутникового навигатора.
Зимой день короткий, поэтому в пути никаких привалов и перекусов. Если уж очень холодно, берешь термос и пару печений. Как стемнеет, выходишь на ближайшую дорогу - если она, конечно, есть. А если нет - включаешь фонарик и возвращаешься по собственному следу. За день накручиваешь километров 15-20...
Однажды след привел Лену к логову, она столкнулась с волчицей нос к носу. Наверное, сыграло свою роль присутствие маленького Артура, которого Лена стала брать в лес с двух месяцев. Матери внимательно посмотрели друг другу в глаза и разошлись. И волчица после этого даже не перевела своих щенков в другое место..."
Похвала хищнику
За эти годы Хосе и Елена собрали материала столько, что хватит на книгу. Испанец хочет написать ее, чтобы реабилитировать волка. Вот привыкли говорить: "волк - санитар леса", но роль-то его, уверен Хосе, куда важнее и позитивнее. Волк не просто убирает больных и слабых, но и поддерживает животных в тонусе, положительно влияет на жизнеспособность популяции.
- Между хищником и жертвой есть негласный договор: пока у нее хорошее физическое состояние, он ее не трогает. Волк не дурак, лишних телодвижений не делает. Зачем гоняться за здоровехонькой косулей, если поблизости у свиноматки есть поросенок. Он слабенький, лучше его навестить.
А если уж воспринимать волка как врага, считает Хосе, надо знать законы его поведения. Чтобы себе же не навредить.
- Волк очень консервативен. Для него важны традиции. Если в заповеднике родители охотятся на кабанов и косуль, тому же они учат и своих щенков. Например, для волка поймать маленького зубренка - нечего делать. Но он их не трогает, потому что ориентирован родителями на кабана и косулю. А если родителей отстреляли охотники, начинается беспредел: молодняк нападает на всех подряд. В орловском полесье был случай - охотники выбили матерых, и переярки (годовалые волки) пришли на овчарню, зарезали 30 овец. А вывод простой: даже если вы решили сократить численность волков, ограничьтесь щенками, но не трогайте матерых...
Да и вообще, добавляет Лена, зная волка, можно исключить и конфликты с ним: "Волки страдают неофобией, боятся нового. Повесьте на забор куртку, и они будут обходить ваш двор стороной. Конечно, если куртка будет висеть неделя за неделей, они привыкнут. Но если обновлять пейзаж, волк не выдержит давления на психику..."
...Тут я вдруг услышал натуральный волчий вой - откуда-то не слишком издалека. Все замолчали. Задумались - каждый, видимо, о чем-то своем.
* * *
Что рассказал директор заповедника "Калужские засеки"
"В XVI-XVII веках в этих местах, - рассказывает Сергей Федосеев, - была засечная черта, или государева заповедь, - сооруженная самой природой на пути татарской конницы. Леса, реки, болота, овраги плюс лесные завалы, рвы и частоколы. Все это строго оберегалось "от порух". В лесу запрещалось даже просто гулять - "дабы не накладывать стежек"... Но если раньше здешние леса охранялись в интересах стратегической безопасности, то теперь - в интересах науки. Здесь сохранилось уникальное (даже для Европы) разнообразие почв, растений и животных.
Директор заповедника Федосеев, выпускник Бауманки, в первый же год зачистил лес от браконьеров. Те в отместку сожгли три охранных кордона - причем один сгорел вместе с инспектором. Но охранники не дрогнули. Трудно поверить, но за 3 тысячи рублей в месяц люди Федосеева сутками мотаются по лесу, с риском для жизни гоняя браконьеров.
* * *
Смельчаки, приручившие хищников
Юрий Родин, житель поселка Октябрьский (Южный Урал), поселил в своем доме пятерых волков: одного классического серого и по паре редких - черных и красных. Питомцы ведут себя прилично, ладят с хозяином и соседями. Только воют очень уж громко.
Юлия Иванович, петербургская художница, завела двух красавцев-волков Лобзика и Чарли - прекрасную компанию ее кошкам и собакам. Они свободно ходят на поводке и питаются собачьим кормом. Живут на балконе, чтобы шерсть в зимнее время была гуще и теплей. Правда, однажды Лобзик ушел в лес за дикой волчицей и не вернулся. Но Юлия и Чарли не теряют надежды еще увидеться. Ведь одомашненный волк непривычен к дикой природе.
Элен Гримо, французская пианистка, с любых гастролей спешила поскорее домой в американскую деревушку Южный Салем, где ее дожидалась целая стая волков. Да и после переезда в Швейцарию ее страсть к хищникам не угасла - для научной работы с волками она организовала свой центр по сохранению этих животных.
* * *
Девонширский зоолог в шкуре "оборотня"
Британский зоолог-самоучка Шон Эллис - пожалуй, самый "экстремальный" волчатник в мире. Он прожил аж полтора года в норе с тремя волками в лесах графства Девоншир и вырастил из несмышленых щенков матерых хищников.
Активно осваивал роль вожака в стае (так называемой "альфы"), дрался с "бетой" за место лидера, активно учился выть.
Никакого душа, средств личной гигиены и нормальной пищи - чуждые запахи могли отпугнуть зверей. Первое время Эллис мучился желудком - сырое мясо отказывалось нормально усваиваться. Но позже привык и изрядно окреп. Был не единожды "в шутку" покусан игривыми собратьями, но к врачам не обращался - на природе все зарастало, как на собаке.
Французская мама для русской стаи
В Тверской области с волками живет 25-летняя француженка Литисия Беккер, исследователь-биолог. Каждое утро она приходит к укрытому в чаще леса вольеру, где содержится стая. Она вот уже десять месяцев наблюдает за волчатами.
Отсутствие привычных городских условий - телефона, телевизора, водопровода - девушку не пугает. Продукты ей привозят раз в неделю. Впрочем, дома Литисия только ночует. Все свободное время она проводит со своей стаей. Семеро молодых волков давно признали ее за свою.
Каждый зверь для нее - личность, со своим характером, слабостями и привычками. Но задачи привязывать волков к себе Литисия не ставит. Ее цель - написать книгу о своей жизни в стае.
