Возвращение блудного Бакста

Константиновский фонд купил собрание князя Лобанова-Ростовского за $16 миллионов. На собрание претендуют и Москва, и Петербург. Кому же достанутся самые лучшие в мире Баксты?

В свете динамики цен на антикварном рынке за последние 15 лет это чрезвычайно выгодная для России покупка.

Собрание театрального дизайна Никиты и Нины Лобановых-Ростовских хорошо известно во всем мире - от США до Японии. Это одна из редких частных коллекций, которая 40 лет переезжала с выставки на выставку, из страны в страну и фактически не имела постоянного дома. Картины, а среди них лучшие в мире Баксты для дягилевских антреприз, хранились на складах в Германии, упакованные в профессиональную тару и всегда готовые отправиться в очередное путешествие. Сами владельцы могли любоваться своими сокровищами как обычные зрители: когда готовилась очередная выставка.

Только в Москве их было три. Первая - в разгар "холодной войны" - состоялась в резиденции американского посла. Но на вернисаж Лобановы-Ростовские не попали, так как наше посольство не выдало им визы на въезд в Советский Союз.

Две другие выставки состоялись в ГМИИ имени А.С. Пушкина в 80-х и в 90-х годах и имели огромный успех. Пресса много писала о покупке для Музея частных коллекций части этого знаменитого собрания. Его директор Ирина Антонова хотела оставить последнюю выставку Лобановых-Ростовских навсегда в стенах своего музея, и она задержалась на несколько месяцев в Москве по этой причине. Министерство культуры выделило средства - тогда сумма сделки была несколько миллионов долларов (в рассрочку) за 200 работ. В 1995 году, по просьбе Никиты Дмитриевича, я встречала в аэропорту Джулиана Барана, ранее директора отдела импрессионистов в Sotheby's, самого авторитетного оценщика театрального дизайна из Лондона, и наблюдала, как он ходил по залам музея, проставляя цены на работы Бенуа, Бакста, Гончаровой, Ларионова... Абсолютно машинально, без малейших эмоций, как будто это дыни и арбузы из Астрахани, а не уникальные сокровища. Дело с покупкой собрания Лобановых-Ростовских было тогда уже решенное. Уже шла речь о том, через какой банк и какими частями владельцы получат свои деньги. Я готовила статью об этой сенсационной покупке. Но она не была опубликована. Сделка не состоялась. Помешала, говорят, Чеченская война.

Прошло 10 лет. За эти годы многое изменилось.

Первоклассный Бакст тогда стоил максимум 60 тысяч долларов. Теперь в 5-10 раз дороже. И это не масло, а небольшие театральные эскизы - акварель и гуашь на бумаге. Последний рекорд Бакста на мировом антикварном рынке ошеломляющий: эскиз костюма "Голубое Эхо" к дягилевской постановке продан за 700 тысяч долларов!

Продажа собрания

О том, что коллекция продана, я узнала совершенно случайно, находясь в княжестве Лихтенштейн. В его столицу Вадуц съехались вся Москва и Петербург на выставку русского авангарда из музеев России. Для маленького княжества с населением 35 тысяч человек это событие из ряда вон выходящее и, как на открытии говорили, историческое. Вся страна обклеена афишами с работницей в красной косынке Казимира Малевича. Выставка продлится три месяца, до сентября, и в ее рамках организованы лекции о русском авангарде, например: "Магия черного квадрата", "Родченко и Малевич: кульминация творческого соревнования", показ фильма "Броненосец Потемкин" Сергея Эйзенштейна и другие события. На вилле барона Эдуарда Фальц-Фейна "Аскания-Нова" в течение недели красовался трехцветный российский флаг. Сюда в эти летние дни навестить хозяина шли гости с утра до вечера.

В один из этих "русских" дней я разбирала почту барона. Владелец картины Хальса из Мюнхена пишет, что хотел бы ее продать. Принадлежала она когда-то Екатерине Великой, а после революции продана из Эрмитажа на Запад. Дочь барона Людмила из Монако сообщает, что в июне ее муж, известный в Европе скульптор, устраивает выставку в Голландии. Священник из бывшего имения барона "Аскания-Нова" на Украине благодарит за деньги на строительство церкви. Из Лондона князь Лобанов-Ростовский делится своими планами: в июне переезжает в новый дом, а в июле будет отдыхать в Швейцарии, в Гштаде. Заедет к барону в гости и заодно полюбоваться выставкой русского авангарда в музее Вадуца.

И ни слова о главном. О том, что он продал свою коллекцию в Россию.

Эту новость принесли искусствоведы из музеев Москвы и Петербурга. И когда Эдуард Александрович их встретил, то сказал: "Я только что получил письмо от моего друга Лобанова-Ростовского...". И они заговорили о коллекции: "Да-да, мы знаем. Константиновский фонд ее купил. Решается вопрос: кому она теперь достанется - Москве или Петербургу"...

Интервью

Как только гости ушли, барон позвонил Никите Дмитриевичу:

- Я узнал сенсационную новость. Ты продал свою коллекцию?! И молчишь! Как же так, я узнаю сегодня от других людей...

- Дорогой барон, я не мог об этом ничего сказать до официального объявления...

- Так все уже знают об этом. Я принимал всю неделю всевозможных интересных людей из русских музеев. Они только об этом и говорят.

На другом конце провода ни шороха, ни звука. Торжественная минута молчания длилась долго. Наконец Никита Дмитриевич заговорил снова:

- И что говорят?

- Что могут говорить. Это главная новость. Одни хотят коллекцию в Москву. Другие в Петербург. У всех свои мысли. Но главное, она попала в Россию! Наконец-то! Как я рад. Я же помню, как ты годами старался, чтобы она попала в Россию. И как Антонова старалась... Почему же надо молчать об этом? Не понимаю...

- Эту новость должен объявить новый владелец коллекции Константиновский фонд на специальной пресс-конференции.

- Это же секрет Полишинеля. Надежда Данилевич узнала даже цену, за которую продана твоя коллекция. И хотела бы сделать с тобой интервью. В России должны из первых рук узнать эту сенсационную новость. И она уже послала тебе свои вопросы. Открывай свой почтовый ящик. И интервью надо дать непременно "Известиям", - заключил барон, давний друг газеты.

Вот это первое интервью, которое дал коллекционер после продажи своего собрания.

- Когда состоялась сделка?

- Продажа состоялась 24 января 2008 года, с условием, что оглашение покупки Константиновским фондом произойдет в мае месяце. С тех пор мы ничего конкретного не получили на эту тему от фонда.

Принимая во внимание, что пресс-конференция и выставка, связанные с покупкой собрания Ростроповича-Вишневской дважды уже откладывались, меня не удивит, что огласка по случаю приобретения нашего собрания будет перенесена.

- В 90-х годах речь шла о покупке только части вашей коллекции, именно той, которая экспонировалась в Музее личных коллекций на Волхонке. А теперь вы продали все собрание целиком?

- Наше собрание состоит из 1000 работ, а продали мы 810, ибо Нина не хотела расставаться со многими из своих работ. Она скептически относится к намерению покупателя - Константиновского фонда. Не получив подтверждения, что вещи будут переданы (на временное хранение) в Музей театрального и музыкального искусства в Санкт-Петербурге, где они были бы на своем месте и доступны для изучения профессионалами, она оставила себе 150 работ.

- Кто оценивал коллекцию? За сколько она была куплена? Я слышала разные цифры - 16 и 18 миллионов долларов.

- Собрание было куплено по оценке Sotheby's и Bonhams прошлого года. За 16 миллионов. Мы не торговались и не завышали цену, в отличие от собрания Ростроповича-Вишневской, за которое Усманов заплатил втрое больше оценки Sotheby's. Нам было приятно слышать, как эксперты, командированные фондом на проверку нашего собрания, открыто говорили о недооценке ряда шедевров.

- Экспертиза - очень щепетильный вопрос, особенно в наши дни. Невероятные рекорды во время русских торгов на аукционах Sotheby's, Christie's и Bonhams являются большим соблазном для фальсификаторов. И естественно, что покупатель боится нарваться на фальшивого Бакста или Кандинского...

- Каждая работа из нашей коллекции подверглась тщательной проверке. Нам с Ниной было очень лестно мнение экспертов, когда мы ознакомились с их докладом. Они указали только на 5 произведений, которые потребовали переатрибуции. Даже если слово "переатрибуция" было деликатной заменой слова "фальшивый", то это редчайший случай, где в собрании содержится меньше чем 1% работ под вопросом. Вы профессиональный искусствовед, а потому хорошо знаете, что любое собрание, частное или музейное, обычно содержат до 5% работ, требующих "переатрибуции".

- Специалисты театральных музеев как Москвы, так и Петербурга считают, что самое ценное в вашей театральной коллекции - это работы Бакста, которые отсутствуют в наших музеях. Вы их продали Константиновскому фонду или оставили за собой?

- Все наши Баксты ушли в Россию. Кроме одного - это портрет Труxановой. Нина оставила его себе. Как вы хорошо знаете, в 1994 году вышел полный каталог-резонне нашего собрания, где все, что мы имели, зафиксировано текстуально и визуально.

- Все лучшее театральные художники-эмигранты, которых вы собирали всю жизнь, сотворили на Западе. Бакст с 1909 по 1914 г. оформил для Дягилева 12 спектаклей. Пятьдесят лет назад, когда вы с Ниной начали собирать, никто из солидных коллекционеров не интересовался русским театральным дизайном. Значит, в частных руках не осталось интересных театральных эскизов?

- Очень богатая коллекция была у Сержа Лифаря. Она давно распалась, а то, что он хранил до конца своей жизни, завещано им городскому архиву города Лозанны, где он умер в 1986 году. Мастерская Добужинского в Париже также распродана на аукционе. Серьезную коллекцию русской сценографии за 50 лет ее расцвета, как наша, сегодня невозможно составить даже при наличии неограниченных средств.

- После развода с Ниной что осталось в вашей собственности?

- Моя библиотека в 3200 томов напрямую связана с жизнью и творчеством 200 художников, представленных 1000 работами нашего собрания. Плюс фотоархив - это архив документов - переписка с художниками, их наследниками, историками и искусствоведами. Также у меня остались картины маслом ведущих мастеров русского авангарда. Кандинский, Клюн, Ларионов, Попова, Экстер, а также "Похищение Европы" Серова, для которой позировала Ида Рубинштейн.

- Вы готовы продать свой архив, ведь он, как я понимаю, напрямую связан с той частью собрания театрального дизайна, которую купил Константиновский фонд?

- После завершения сделки я написал министру культуры, предлагая фонду купить весь мой архив и живопись русского авангарда. В случае покупки фонд мог бы передать в пользование Театрального музея в Санкт-Петербурге архив и справочные материалы. Но это имеет смысл в том случае, если наша коллекция пойдет к ним. А картины маслом художников русского авангарда оставить у себя и развесить на стенах Константиновского дворца.

Москва или Петербург?

Итак, неизвестно пока, Москва или Петербург получит княжескую коллекцию. Главные претенденты - ГМИИ имени Пушкина (Музей личных коллекций), Москва и Государственный музей театрального и музыкального искусства, Санкт-Петербург. Константиновский фонд, новый владелец собрания Лобановых-Ростовских, не спешит объявлять свое решение. Аргументы в пользу Москвы - там есть единственный в мире Музей личных коллекций. Открылся на волне реабилитации коллекционеров в 90-х годах благодаря щедрому дару (3000!) произведений искусства Ильи Самойловича Зильберштейна. Музей новый, но очень престижный и знаменитый благодаря Ирине Александровне Антоновой. Личность такого высокого уровня привлекает внимание и коллекционеров, и общества. И то, к чему прикасается Антонова, становится значительным и интересным для всех.

Аргументы в пользу Петербурга. Театральный музей в Петербурге хранит невероятные и с художественной, и с исторической точки зрения уникумы. Это подлинные костюмы Шаляпина, в которых он выступал в знаменитых операх на сценах Императорского театра и в частной опере, нотные манускрипты Чайковского и Рахманинова, редкие театральные дизайны Малевича. Музей построен хронологически научно, профессионально. Это история театра как такового.

Не хватает только того, что русские художники-эмигранты создали за границей. Тема эта была в нашей стране до недавнего времени - всего 25 лет назад - абсолютно закрыта. Илья Зильберштейн целый год пробивал в "Огоньке" свою первую публикацию о коллекции "беляка" Лобанова-Ростовского.Несколько раз был на приеме у начальника КГБ, который курировал прессу, прежде чем ему это позволили. Легко понять, почему ни визуального, ни документального материала сегодня для исследователей не хватает. По всей видимости, Петербург может стать постоянным домом для когда-то гонимых на родине художников. Это лучшее место для коллекции Лобановых-Ростовских еще и в силу адекватности целям сотрудников музея - не только показывать коллекцию, но и изучать неизученное.

СПРАВКА "ИЗВЕСТИЙ"

Бакст Лев Самойлович (1866, Гродно - 1924, Париж)

Среди художников русского театра пользовался наибольшим признанием. Оформленные им спектакли отличались разорительной, "избыточной" роскошью. По этой причине постановка "Спящей красавицы" 1921 года в Лондоне привела Дягилева к банкротству. Был невероятный скандал, все оформление было конфисковано, что и привело к полному разрыву отношений между Дягилевым и Бакстом. Из 17 Бакстов, купленных Константиновским фондом, 5 костюмов относятся к этому легендарному балету.

В ценовом отношении самая дорогая работа Бакста - эскиз костюма "Баядерка с павлином" к парижской постановке Дягилева "Голубой Бог" 1911 года (200 000 фунтов стерлингов).

Лицом всего собрания Лобановых-Ростовских является эскиз костюма "Бегущая Клеопатра" для Иды Рубинштейн из балета "Клеопатра" 1909 года, Париж. Маленькая акварель 30x20 см стала наиболее воспроизводимой работой Бакста, начиная с открыток, обложек каталогов и заканчивая крупноформатными афишами. Именно "Бегущая Клеопатра" на полную страницу украшала статью Ильи Зильберштейна в журнале "Огонек" о коллекции Лобановых-Ростовских.