Сергей Иванов: "Не страшно, что лично я не знаю, как устроена гаубица"
28 марта 2006 года - знаковая дата в "биографии" Минобороны. Ровно 5 лет назад первый "гражданский" министр обороны Сергей Иванов возглавил военное ведомство. Сегодня Иванов - единственный из трех силовиков, назначенных в 2001 году президентом Владимиром Путиным и названных тогда "политическими министрами", кто остается в своем кресле. При этом глава Минобороны еще и прибавил в "весе", получив в конце прошлого года пост вице-премьера, отвечающего за реализацию и исполнение гособоронзаказа. О том, как видит свои достижения на посту министра обороны, Сергей Иванов лично рассказал корреспонденту "Известий" Дмитрию Литовкину.
"Процесс вхождения в новую должность прошел для меня без особых потрясений"
известия: Сергей Борисович, каким аргументом руководствовался президент, когда предлагал вам должность главы военного ведомства? Какие задачи ставил? Были ли у вас опасения по поводу этого назначения?
Сергей Иванов: Страха не было. Были, конечно, внутренние опасения, но это была не неуверенность, когда тебя назначают в формально тебе незнакомую структуру. И вот почему. Во-первых, в Совбезе я много занимался Вооруженными силами, потому что было абсолютно понятно, что они нуждаются в модернизации. Я специально не употребляю слово "реформа". Потому что оно имеет несколько негативный оттенок для нормальных, простых людей, переживших 90-е годы, и упоминать это слово политически вредно. Я это прямым текстом говорю. Поэтому не реформа, а модернизация. Во-вторых, я все-таки генерал-полковник запаса, отслуживший 25 лет в военной организации государства, а специфика действия любой организации, будь то Минобороны, МВД или любая спецслужба, держится на единоначалии, приказах и жесткой иерархии подчиненности. Поэтому мне психологически не составляло особого труда войти в новую систему.
известия: Не знаю, как вам, но когда я впервые увидел вас во время посещения одной из воинских частей, то у меня сложилось впечатление, что военные откровенно "ездят" по ушам...
Иванов: Да. Вначале, вероятно, оно так и было. Однако скажу больше: в том, что я "гражданский", есть и определенные преимущества. Во-первых, у меня нет сложившихся связей, которые бывают у любого военного. Скажем, для того чтобы в армии дойти до должности министра обороны, надо служить как минимум 40 лет в Вооруженных силах. За это время у тебя выстраивается цепочка отношений. Если ты из ВДВ, то ты по-особому относишься к бывшим сослуживцам по ВДВ. Если ты из РВСН, то - по РВСН. А у меня в этом смысле - и все это признают - нет и не может быть любимчиков ни в каком из видов или родов Вооруженных сил. Я ко всем отношусь объективно. У меня, что называется, не "замылен" глаз. Я считаю, в этом большой плюс. Минус же был не столько для меня, сколько для военных. В этом я согласен. Сначала они просто не могли смотреть на министра обороны как на гражданского человека. Этот этап, правда, недолго продолжался, где-то год-полтора. Во-вторых, если мы цивилизованное, демократическое государство, то нахождение во главе Минобороны гражданского лица - это нормально. Если хотите, мы уже преодолели определенный психологический барьер и даже забыли, что он вообще когда-то был.
Так как в целом я был в курсе того, что происходило как в здании на Арбатской площади, так и непосредственно в войсках, процесс вхождения в новую должность прошел для меня без особых потрясений и каких-либо крупных проблем.
"Государство выделяет на оборону именно столько, сколько оно может себе позволить"
известия: Ваше назначение на пост министра обороны в 2001 году для многих экспертов означало начало радикального решения проблемы армейской реформы. Как человек "со стороны", вы не были связаны с армейской структурой. Однако рывка реформы не произошло. Сейчас либералы часто ставят вам в вину, что реформа армии не идет быстро и наглядно. Говорят, что при таком Стабилизационном фонде можно было бы реформировать армию масштабнее и решительнее. Например, полностью укомплектовать Вооруженные силы контрактниками, перевооружить части на современные образцы вооружения и военной техники, повысить денежное довольствие офицерского состава. В конце концов, дать всем нуждающимся военнослужащим квартиры. Почему этого не происходит?
Иванов: Я вообще не сторонник каких-либо радикальных действий или суеты. На мой взгляд, перед тем как сделать даже шаг, нужно предварительно выбрать нужное направление и посмотреть, куда можно поставить ногу, чтобы при этом не упасть и не потерять способность двигаться. Именно поэтому в вопросах военного строительства я выступаю за постепенное и планомерное движение к намеченной цели, по возможности избегая резких выпадов и колебания из стороны в сторону.
Вместе с тем я конечно же понимаю, что в любом деле всем - и тем, кто вовлечен в него, и тем, кто наблюдает со стороны, хочется как можно скорее увидеть наглядные результаты. Однако различие между этими двумя категориями людей заключается в том, что первые делают все возможное для воплощения задуманного в жизнь, а вторые могут только давать советы и не несут при этом никакой ответственности. При этом некоторые наиболее "продвинутые" советчики вообще, кроме демагогии, ничем больше заниматься и не умеют. Я вспоминаю, как при обсуждении ФЦП (Федеральной целевой программы. - "Известия") по переходу к комплектованию отдельных воинских частей контрактниками лидеры правых призывали ограничиться выплатой им 100-200 долларов и "больше ничего делать не надо". Вообще проблемы так называемых правых заключаются в том, что реальной жизни военной организации государства они не знают и знать не хотят.
Теперь о том, что касается дополнительного финансирования Вооруженных сил. Естественно, я обеими руками "за". Однако в нынешних экономических реалиях государство выделяет на оборону именно столько, сколько оно может себе позволить. Относительно же Стабилизационного фонда: его главное предназначение - не допустить в нашей стране ситуации, при которой значительный приток нефтедолларов привел бы к неконтролируемой инфляции, что крайне негативно скажется на национальной экономике. Без планомерного развития экономики не может быть и поступательного роста военного бюджета. В то же время без мощной, современной армии Россия не сможет сохранить свой суверенитет, противостоять попыткам давления. Соответственно без боеспособных Вооруженных сил не будет нормально развиваться и экономика. Вот такая взаимосвязь.
известия: У вас в общем-то незавидная для политика миссия. Реформирование военной организации государства - процесс не только сложный, но и противоречивый. Некоторые политики видят в вас преемника Путина, но то, что сегодня вам приходится заниматься весьма непопулярным в обществе делом - пересматривать количество отсрочек от службы в армии, сокращать военные кафедры, - можно назвать "политическим самоубийством"...
Иванов: Сразу скажу, что моя деятельность на посту министра обороны направлена на укрепление обороноспособности нашего государства, а не имеет своей целью саморекламу или, как сейчас модно говорить, раскрутку в преддверии предстоящих в 2008 году президентских выборов. Именно поэтому я всегда думаю только о пользе порученного мне дела, а не стремлюсь кому-то угодить или кому-то понравиться.
Что же касается непопулярности некоторых инициатив военного ведомства - в частности, пересмотра количества отсрочек от призыва на военную службу и оснований для освобождения от нее, а также сокращения военных кафедр, - то здесь нужно понимать, что на это мы идем абсолютно осознанно. В последнее время в силу ряда объективных и субъективных причин руководство Минобороны сталкивается с серьезными трудностями при призыве граждан на военную службу. Из общего числа граждан призывного возраста, состоящих на воинском учете, в 2005 году в армейский строй было поставлено лишь 9,1% (для сравнения: в 1994 году таких было 27%).
Остальные потенциальные призывники на законных основаниях были освобождены от военной службы или имели право на отсрочки от призыва. В этой связи вспоминаются слова Шарикова из "Собачьего сердца": "На учет возьмусь, а служить не пойду". Мало что изменилось с тех пор. Мы обещали обществу к 1 января 2008 года сократить срок службы по призыву вдвое, до 12 месяцев, и не посылать призывников в "горячие точки" (для этого у нас есть части постоянной готовности, укомплектованные контрактниками). Сказав "А", мы должны говорить и "Б" - то есть при переходе на годичный срок службы нам понадобится примерно вдвое больше призывников.
Мы выступаем за сокращение количества оснований для освобождения от военной службы и отсрочек от призыва. В настоящее время их насчитывается 25, и их условно можно разделить на 4 основные группы. Это отсрочки по учебе, социальные, профессиональные и медицинские. Социальные отсрочки частично останутся. Отсрочки по здоровью на 100 процентов будут сохранены. Скажу больше: я сторонник дальнейшего ужесточения требований к состоянию здоровья призывников. Что касается профессиональных отсрочек, то, на мой взгляд, их практически не должно быть и первые шаги по их отмене уже делаются.
Вместе с тем считаю необходимым отметить, что любые действия по совершенствованию системы призыва в ряды Вооруженных сил будут продуманными и взвешенными. Никакой огульной отмены оснований для освобождения от военной службы, а также отсрочек от призыва на нее не будет. Напомню, что всего планируется отменить или видоизменить 9 оснований и отсрочек из 25.
"Внимание общества приковано к тому, что скрыто за заборами военных городков и стенами казарм"
известия: В сознании общества происходит странная метаморфоза. Сначала армию обвиняли в неумении "воевать", в отсутствии современных вооружений и военной техники. Это считалось главным признаком отсутствия реформы. Сегодня все это более-менее есть, зато появились проблемы правопорядка. И опять заговорили, что все усилия прошлых лет тщетны, если в казарме процветает дедовщина, а командирам выгодно ее покрывать. В сознании обывателя в армии все осталось по-прежнему - реформы нет...
Иванов: Вы правильно подметили, что сначала критерием оценки реформы армии было то, что находится наверху. То есть состояние боевой подготовки, уровень оснащенности войск вооружением и военной техникой. Все видели: учения не проводятся, корабли в море не выходят, самолеты из-за отсутствия керосина не летают, а вся новая техника идет на экспорт. В последнее время ситуация в корне изменилась, и теперь уже внимание общества приковано к тому, что скрыто за заборами военных городков и стенами казарм. Это, скажем так, следующий этап.
Хочу отметить: несмотря на имеющие место отдельные случаи нарушения уставного порядка и воинской дисциплины, Вооруженные силы по-прежнему являются наиболее законопослушным институтом нашего общества. Так, если в среднем по стране на каждые 10 тысяч человек количество преступлений на сегодняшний день составляет 246, то в армии и на флоте этот показатель - 167. При этом процент латентности в армии на порядок ниже, чем на гражданке. Понятно, что это все равно недопустимо много, и мы делаем все от нас зависящее, чтобы свести к минимуму армейскую преступность.
Теперь о дедовщине. Она есть, как и в любой другой армии. С ней боремся и будем бороться. Волшебной палочки тут нет - нужен комплекс мер. В ближайшее время, обобщив все предложения, в том числе и гражданского общества, мы о них объявим. Но и в будущем положение дел в Вооруженных силах будет оцениваться наличием каких-либо других проблем. И чем, извините, менее значимыми они будут, тем сильнее станет наша армия. Например, в Соединенных Штатах на уровень боеспособности личного состава значительное влияние оказывает наличие на передовых позициях холодного апельсинового сока и биотуалетов. Надеюсь, что когда-нибудь и наши критики начнут говорить нечто подобное, и это будет звучать из их уст как наивысшая оценка результатов реформирования военной организации России.
известия: Во время недавнего выступления в Госдуме по вопросу правопорядка в армии вы отметили, что создание института военной полиции не станет "панацеей"...
Иванов: В настоящее время вопрос о военной полиции находится в стадии проработки. Идет тщательный просчет всех организационных и финансовых аспектов. Я глубоко убежден, что спешки здесь быть не должно. Говоря же о том, что институт военной полиции не станет "панацеей", я имел в виду, что для искоренения преступности в армейской среде только создания этой структуры будет явно недостаточно. Контрольных органов в принципе хватает - это и военная прокуратура, и военная контрразведка (независимые от Минобороны), и Главная военная инспекция, и военная комендатура, и т.п. Очевидно, нужно принимать целый комплекс разноплановых мер, причем как на государственном уровне, так и в рамках Минобороны. Как я уже говорил, в соответствии с поручением президента нами завершается подготовка предложений по этому вопросу. Причем они не только направлены на укрепление воинской дисциплины и правопорядка в войсках, но и имеют своей целью устранение разрыва между системой воспитания военнослужащих и военно-патриотической работой с населением, а также возвращение военной службе ее былого престижа.
известия: В прошлом году на одно из совещаний в Минобороны вы пригласили представителей общественных организаций, некоторые из них весьма негативно оценивают вашу деятельность. Тогда вы объясняли этот ход необходимостью диалога со всеми слоями российского общества. В последнее время эта практика прекратилась...
Иванов: Почему прекратилась? Минобороны стремится проводить политику максимальной открытости с тем, чтобы наши действия были понятны гражданам. Формируя свои отношения с российским обществом и его институтами, мы руководствуемся принципами объективности, конструктивного диалога и взаимной ответственности. При этом мы активно взаимодействуем с Общественной палатой, Советом при президенте по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека, другими организациями и движениями, которым не чужды проблемы Вооруженных сил и обороны государства в целом.
В прошлом году был подписан Меморандум о взаимодействии Министерства обороны с Уполномоченным по правам человека в Российской Федерации. Заинтересованные лица, я думаю, могли заметить изменения, произошедшие и в стиле работы военного ведомства в сфере общественных связей. Теперь информацию по наиболее волнующим вопросам россияне могут получать из первых рук, а не пользоваться порой сознательно искаженными сведениями из ангажированных источников. Регулярными стали пресс-конференции и брифинги с участием руководства Минобороны и представителей высшего командного состава Вооруженных сил. Полноценно функционирует наш сайт в глобальной информационной сети интернет. Мы даже пошли на то, чтобы ежемесячно размещать на нем горькую статистику о наших погибших.
До конца 2006 года будет завершена работа по обеспечению интернет-связью всех учебных центров Минобороны. Все чаще приглашаются в воинские части и на военные объекты и представители средств массовой информации. Для сравнения: если такую возможность в 2004 году имели около 11 тысяч представителей различных СМИ, то в прошлом году - уже около 15 тысяч.
"Моя задача - определение стратегии развития и модернизации Вооруженных сил"
известия: Пять лет вы стоите у руля военного ведомства страны. Что вы считаете главным результатом своей деятельности?
Иванов: Если коротко, то могу сказать, что сейчас армия и флот не только в состоянии эффективно выполнять задачи по своему предназначению, но и, что не менее важно, живут нормальной жизнью военного организма. За пять лет была оптимизирована их структура и штатная численность.
Новые образцы вооружения и военной техники, которые призваны стать основой системы вооружения нашей армии на период до 2020 года, в целом не только разработаны, но и большей частью уже приняты на вооружение. Сейчас мы уже проводим их серийные закупки и поставляем в войска сразу целые комплекты ВВТ, перевооружая ими сразу целые подразделения. И все это в том числе благодаря тому, что из года в год растут объемы ассигнований, выделяемых по статье "Национальная оборона" и направляемых именно на развитие Вооруженных сил. И если в 2001 году до 70% военного бюджета уходило на содержание армии и флота и только около 30% - на их развитие, то в 2005 году это соотношение составило уже 60 к 40%. К 2011 году планируем выйти на показатель 50 на 50.
Кроме того, существенно возросла интенсивность боевой и оперативной подготовки войск и сил. Например, только в прошлом году в Сухопутных войсках проведено 31 полковое тактическое учение, из них 12 - с боевой стрельбой, а российские корабли совершили 28 дальних походов. Был проведен ряд международных учений в ВС Китая, Индии и Узбекистана.
Успешно реализуется и программа перехода к комплектованию некоторых частей и соединений военнослужащими, проходящими службу на контрактной основе. В ее рамках 42 соединения и воинские части общей численностью 60 623 должности солдат и сержантов уже укомплектованы по новому принципу.
К важнейшим итогам можно отнести и серию мероприятий по совершенствованию системы военного образования. Лучшим доказательством их эффективности является то, что ситуация с курсантами военных вузов и молодыми лейтенантами у нас 12 постепенно стабилизируется. Благодаря проводимой работе количество отчислений из вузов неуклонно сокращается. Если в 1998 году каждый третий курсант по различным причинам прекращал обучение, то в 2005 году - только 1 из 6. Все меньшее число лейтенантов пишет рапорт о расторжении контракта сразу же по прибытии к месту службы. Для сравнения: если в 2003 году таких было 102 человека, в 2004 году - 89, то в 2005 году - 74 человка.
Растет и денежное довольствие офицеров (без учета инфляции): командир взвода, лейтенант с выслугой 5 лет сейчас получает в 3,69 раза больше, чем 5 лет назад; командир роты, капитан с выслугой 8 лет - в 3,56 раза; командир батальона, подполковник с выслугой 15 лет - в 3,45 раза; командир полка, полковник с выслугой 22 года - в 3,08 раза больше.
За этот же период Минобороны за счет строительства и приобретения получено 60,5 тыс. квартир для обеспечения ими военнослужащих. Служебный жилищный фонд увеличен на 121,6 тыс. квартир. Очередь бесквартирных офицеров, имеющих право на получение жилья в собственность, сократилась за 5 лет более чем на 15 тыс. человек. К концу этого года она должна уменьшиться еще почти на 10 тыс. очередников, и в ней останется 71 тыс. военных. В целях ускорения решения жилищной проблемы военнослужащих и придания этой работе принципиально нового качества началась реализация ипотечно-накопительной системы.
известия: Вы считаете, вам удалось вывести Вооруженные силы на качественно иной по отношению к Советской Армии уровень? Что надо сделать, чтобы можно было сказать: время вашего руководства действительно стало эпохой в жизни армии и флота?
Иванов: Я бы не стал сравнивать нынешние Вооруженные силы с Советской Армией. Здесь слишком много отличий. Это и численность личного состава, и изменившиеся со временем задачи и планы боевого применения войск и сил, другая организационно-штатная структура и так далее. Однако одно могу сказать с полной уверенностью: сегодня так же, как и в советские времена, военная организация государства способна гарантированно обеспечивать суверенитет и территориальную целостность нашей страны, эффективно отстаивать ее национальные интересы.
Хочу особо подчеркнуть: реалии нашего времени таковы, что угроза развязывания крупномасштабной, в том числе ядерной, войны сведена к минимуму. Однако, несмотря на то, что современные доктринальные установки и стратегические концепции большинства государств мира рассматривают войну как национальное бедствие и угрозу существования человеческой цивилизации, военная сила, хотим мы этого или нет, по-прежнему остается традиционным средством достижения политических целей. В настоящее время наблюдается устойчивая тенденция к расширению диапазона ее применения, в том числе и в качестве одного из эффективных средств противодействия угрозам международной безопасности.
Что же касается вопросов военного планирования, то здесь мы руководствуемся геополитическими потребностями и принципом оборонной достаточности. Исходя из этого, приоритетными задачами, стоящими перед Вооруженными силами на современном этапе военного строительства, являются: поддержание ядерных сил на уровне, обеспечивающем гарантированное сдерживание от развязывания агрессии против России и ее союзников, а также повышение боевого потенциала сил общего назначения, в первую очередь соединений и воинских частей постоянной готовности.
Поэтому, неизменно придерживаясь позиции безусловного выполнения всех ранее подписанных и ратифицированных международных соглашений, мы сбалансированно развиваем все составляющие Стратегических ядерных сил сдерживания и поддерживаем на требуемом уровне их боевой состав.
Решая же вторую задачу, мы стремимся прийти к такому результату, который позволял бы оперативно создавать на любом угрожаемом стратегическом направлении мобильные и самодостаточные группировки войск, способные эффективно обеспечивать военную безопасность государства. То есть это можно сравнить с детской игрой, когда из кубиков выкладывается нужная фигура. Так и мы стремимся к тому, чтобы, имея необходимое количество сил и средств, всегда быть в готовности сложить из них военную группировку для решения конкретной задачи.
известия: Извините, конечно, но если говорить о вашем приемнике, будет ли он тоже гражданским?
Иванов: Не знаю. Всех министров обороны назначает Верховный главнокомандующий. Но я не исключаю, что и следующий глава военного ведомства - я же не вечен, не Кащей Бессмертный - тоже будет гражданским. Я этого не утверждаю, но и не исключаю. При этом нет ничего страшного в том, что лично я, например, ничего не знаю про устройство какой-нибудь гаубицы. Мне это просто не надо. Для этого есть генералы, полковники. Те, кто непосредственно это должен знать, и они, поверьте мне, это знают. А моя задача - определение стратегии развития и модернизации Вооруженных сил, бюджет, социальное обеспечение военнослужащих. Именно это моя работа, мой хлеб. И здесь я, конечно, всегда бьюсь до конца, чтобы армия обеспечивалась всем необходимым. Это моя задача. А разбираться в том, как там летает самолет или ездит танк... Нигде в мире этого нет. И в этом плане мы тоже ничем от цивилизованного мира не отличаемся.
известия: То есть министр обороны у нас все-таки политик, а не военачальник…
Иванов: Конечно. Не военачальник, не полководец. Стратег.
