Чулпан Хаматова: "Хорошая актриса на сцене не разобьет себе бровь. А я разобью и не замечу"
Чулпан Хаматова: "Хорошая актриса на сцене не разобьет себе бровь. А я разобью и не замечу"
2017-05-14T13:43:51+03:00
2005-07-28T18:09:00+04:00
- Статьи
- Общество
- Чулпан Хаматова: "Хорошая актриса на сцене не разобьет себе бровь. А я разобью и не замечу"
Партийный переулок, д. 1, к. 57, с. 3
115093
Москва, Россия
info@iz.ru
"Если говорить о "Голой пионерке", то там я играю не возраст, а чистоту и открытость. А такие качества у человека и в 80 лет могут быть. Что касается "Казуса Кукоцкого", то моя героиня - вполне взрослая, окончившая школу девушка. Что поделаешь, если я так выгляжу? Мне тут один режиссер сказал: "Я хочу, чтобы вы наконец-то сыграли женщину". Меня очень удивила такая постановка режиссерской задачи. Мне 30 лет, у меня двое детей, а он хотел бы, чтобы я сыграла женщину. Как это сделать? Я не знаю. Я женщина, такая, какая есть"
196
Чулпан Хаматова: "Просто методом проб и ошибок я нашла несколько хороших ролей. Как в "Детях Арбата", например. Хоть это и сериал, я считаю его одной из своих немногочисленных удач в кино". ФОТО: www.egoart.ru
Чулпан Хаматова, ставшая знаменитой после ролей во "Времени танцора", "Стране глухих", "Лунном папе" и работ в спектаклях театра "Современник", интервью предпочитает не давать. Но для "Известий" актриса, которую нередко называют символом поколения, сделала исключение. С Чулпан Хаматовой побеседовала корреспондент "Известий" Анна Федина.
известия: Несколько лет назад вы говорили, что разочаровались в российском кино. А за последнее время на экранах появились два сериала с вашим участием - "Дети Арбата" и "Гибель империи", недавно прошла премьера "Греческих каникул", да и "Казус Кукоцкого" на подходе. Что изменилось?
Чулпан Хаматова: Ничего. Очарование так и не пришло. Просто методом проб и ошибок я нашла несколько хороших ролей. Как в "Детях Арбата", например. Хоть это и сериал, я считаю его одной из своих немногочисленных удач в кино.
известия: За границей продолжаете сниматься?
Хаматова: Да, недавно приехала из Германии, где с удовольствием сыграла девушку из Ингушетии. Учила ингушский язык.
известия: До этого для какой-то роли вы учили немецкий.
Хаматова: Немецкий я стала учить из упрямства. Просто фильм "Лунный папа" снимался девять месяцев, и, естественно, на съемках у нас было довольно много свободного времени. А так как половина группы говорила на немецком и они постоянно хохотали, а я чувствовала себя за бортом, то начала учить язык с актерами, гримерами. Потом предложили сняться в немецкой картине, я еще подучила. Еще и еще. А затем меня позвали играть в немецком театре Виолу в "Двенадцатой ночи"...
известия: То есть вы легко соглашаетесь для роли учить иностранный язык?
Хаматова: Конечно, это же сразу добавляет краску в твою работу. Вы когда-нибудь слышали ингушский язык? Он звучит так, как будто лезвием ножа по кастрюле проводят. И даже играть ничего не надо, ингушский язык сам все объясняет.
известия: Вы довольны своими работами за границей?
Хаматова: Так же, как в России. В кино я вообще ничем не довольна. Потому что кино живет по совершенно другим законам, нежели театр. И какой бы эмоциональной ты ни была, как бы ты ни играла, на крупном плане это будет выглядеть чудовищно, это будет такой наигрыш, что стыдно смотреть, а на общем плане твою эмоцию не будет видно. Нужно специально учиться сниматься в кино, но ни в каких институтах этому не учат. Нужно самой понять, как и при каком свете ты взаимодействуешь с камерой. Марлен Дитрих умела правильно выразить правильную эмоцию. В театре достаточно просто чувствовать - и зритель заразится твоими эмоциями, а в кино ты хоть обчувствуйся, но если у тебя на глаза не попадает свет, никто этого никогда не увидит. Кино - это другой вид искусства, как живопись, фотография, к актерской профессии отношения он не имеет.
известия: Зачем же соглашаетесь сниматься?
Хаматова: Кино - это деньги, это популярность. К тому же иногда оно преподносит очень приятные сюрпризы, например, "Время танцора" и "Лунный папа", когда твоя работа превращается в творчество.
известия: Что вас привлекло в "Греческих каникулах"?
Хаматова: Греция. (Смеется.) К тому же у Веры Сторожевой снимались Рената Литвинова и Инга Оболдина - актрисы, которых я очень люблю. "Небо, самолет, девушку" я не видела, но все равно согласилась работать с этим режиссером, потому что доверяю вкусу Ренаты и Инги. И вот мои дети, мама и я получили "Греческие каникулы" в прямом и переносном смысле.
Правда, в фильме я мало что поняла и героиню свою практически целиком переделала, за что благодарна Вере: она не стала настаивать на той жути, которая была написана в сценарии. Там была жуткая чернуха: героиня моет унитазы и плачет о неразделенной любви. Мы все это вычеркнули и оставили главное - моя героиня помогает главной героине найти любимого.
Конечно, назвать эту роль серьезной или объявить, что это новое слово в кинематографе, нельзя, но по крайней мере мне было не противно. В "Греческих каникулах" я снималась с удовольствием. Потому что бывает, что на съемки приходишь как на каторгу. И тогда я сразу затухаю, во мне умирают все способности. Я человек неконфликтный, поэтому не ругаюсь, не кричу, просто превращаюсь в плесень и тихо считаю дни до конца съемок.
известия: А как потом реагируете на эти фильмы?
Хаматова: Стараюсь забыть. В том-то вся и проблема, что мне уже столько лет, а я до сих пор не научилась определять, в чем можно сниматься, а в чем нельзя. Иногда все говорит, что не надо этого делать, а я все равно соглашаюсь и себя потом ругаю: "Я же могла такое пропустить!" Подобная история случилась с "Детьми Арбата", от съемок в которых я полгода отмахивалась, а согласившись, поняла, что это не работа, а сплошное удовольствие.
известия: Часто переписываете роли?
Хаматова: Да. По-хорошему, я бы всегда это делала, потому что сценаристу и режиссеру не хватает сил и времени достойно прописать каждую роль. Конечно, я не собираюсь из эпизодной роли делать главную героиню. Главное, чтобы мне было понятно, что и о чем я рассказываю. Но иногда мне просто не дают этого делать.
известия: Если вернуться к "Двенадцатой ночи", не было страшно играть для немецкой публики?
Хаматова: Было, конечно. Зато и удовольствие я получила, может быть, даже большее, чем от игры на русском языке, потому что даже текст выучить на иностранном языке - уже маленький подвиг. И потом я же пришла туда не попрошайничать, я была гостьей и вовсе не собиралась там оставаться.
известия: Правда ли, что вы отказались играть Офелию у Петера Штайна?
Хаматова: Правда. Если бы я начала репетировать со Штайном, фильм "Лунный папа" закрылся бы: построенный специально для съемок город не выдержал бы осень и зиму, а новый никто строить бы не стал.
известия: И вы предпочли кино театру?
Хаматова: Я предпочла человеческие отношения. К тому моменту мы сняли уже процентов пятьдесят картины, и перечеркнуть все помыслы, труды и время других людей я не могла. Это было бы предательством.
известия: Больше от Штайна предложений не поступало?
Хаматова: Нет. Но я не жалею, что у меня был "Лунный папа", потому что этот фильм стал для меня серьезнейшим испытанием. Я ведь не только Штайна потеряла, я потеряла все. Когда съемки закончились, мне было некуда возвращаться. В Москве меня никто не ждал. Я уже считала себя погибшей деревенской девушкой, думала: не уехать ли мне в Италию и не начать ли жизнь сначала, но потом все как-то наладилось. А друзья, которые появились у меня на съемках "Лунного папы", останутся на всю жизнь, и это несравнимо ни с какой работой.
известия: Когда вы уезжали на съемки, вы знали, что придется возвращаться к пустому корыту?
Хаматова: Нет, я уезжала на два месяца, потом у меня были запланированы контракты с немецким кино, с Петером Штайном, с Женей Мироновым в главной роли. Но ветром сносит декорации, заливает селем полгруппы, съемки откладываются, и уже ни картины, ни Штайна.
известия: Вы в "Голой пионерке" и "Казусе Кукоцкого" играете совсем юных девочек.
Хаматова: Если говорить о "Голой пионерке", то там я играю не возраст, а чистоту и открытость. А такие качества у человека и в 80 лет могут быть. Что касается "Казуса Кукоцкого", то моя героиня - вполне взрослая, окончившая школу девушка. Что поделаешь, если я так выгляжу? Мне тут один режиссер сказал: "Я хочу, чтобы вы наконец-то сыграли женщину". Меня очень удивила такая постановка режиссерской задачи. Мне 30 лет, у меня двое детей, а он хотел бы, чтобы я сыграла женщину. Как это сделать? Я не знаю. Я женщина, такая, какая есть. Набивать латексом губы, увеличивать грудь и удлинять ноги я не буду. Впрочем, от того что многие режиссеры видят меня только в образе Риты из "Страны глухих", я тоже устала. В этом смысле сниматься за границей лучше, потому что там никто не видел фильма Валерия Тодоровского.
известия: Там никакой ярлык к вам еще не приклеился?
Хаматова: Стойкого образа Чулпан Хаматовой за границей нет, есть только русская сумасшедшая, которая отказывается сниматься, потому что завтра у нее спектакль. Именно из-за отсутствия амплуа мне и предлагают не всегда хорошо прописанные, зато яркие и неожиданные роли. Например, я сыграла 38-летнюю мать взрослого сына. В России мне такие роли еще лет десять не светят.
известия: Как вы относитесь к скандалу вокруг "Голой пионерки"?
Хаматова: По-моему, ничего особенного не произошло. А то, что мы отменили спектакль во время празднования Дня Победы, не было директивой сверху, просто мы сами решили не оскорблять и не давить правдой ветеранов, которые могли в этот день пойти в театр. Мы вообще не хотели, чтобы ветераны смотрели "Голую пионерку", потому что это наше обращение к современникам. А ветераны, они как дети, как же им можно сказать, что во время войны все было не так просто, как им хотелось бы думать.
известия: Какая мысль в этом спектакле для вас важнее всего?
Хаматова: В этой стране не ценятся люди. Счет идет на миллионы, все, что меньше миллиона, не представляет для руководства страны ни малейшего интереса. Поэтому-то Маша Мухина и берет каждого конкретного солдата и каждого пытается спасти, понимая, что больше они никому не нужны.
известия: До "Голой пионерки" вы задумывались над этой проблемой?
Хаматова: Да, поэтому-то я веду вечера в память о начале войны в Чечне. Я когда-то жила, не ведая о том, что происходит на этой войне, а потом мой хороший товарищ Сережа Говорухин окунул меня в это, и я ужаснулась. Каждый год мы надеемся, что наш концерт окажется последним. Но вот прошло уже десять лет, а люди продолжают умирать, и никто о них не помнит.
известия: Вы верите в способность человека в одиночку изменить мир?
Хаматова: Да, только нужно хотеть и действовать. Хотя бы пробовать. Настоящие герои, безусловно, встречаются.
известия: Но ваши поступки все-таки сложно назвать героическими. Слишком пафосно звучит.
Хаматова: Играя в "Голой пионерке", я не совершаю подвигов, я ищу сочувствующих. Однажды на съемках среди реквизита я обнаружила книжку Блока, которая начиналась такими словами: "Эта книга посвящена всем сочувствующим моей поэзии". Так и я пытаюсь найти тех, кто мыслит в одном направлении со мной. У меня нет ни одного развлекательного спектакля, я стараюсь царапать, пробуждать зрителя. Иначе для чего вообще существует искусство? Конечно, никакой это не героизм. Хотя... Видите синяк на щеке? Не проходит уже десять дней. Это я на "Голой пионерке" ударилась о собственную коленку. До сих пор не понимаю, как такое могло произойти, и даже не помню, когда это случилось. А над глазом у меня шрам: это я на "Грозе" бровь разбила. Тоже своего рода героизм, правда, кому он нужен? (Смеется).
известия: Считается, что кино - травматичный вид искусства, но никак не театр.
Хаматова: Я синяки и ссадины получаю именно на сцене. Думаю, что все дело в степени моего зажима. Хороший актер никогда не напорется коленом на гвоздь, как это было у меня в театре "Луны", причем я только по лицам товарищей поняла, что что-то не так. Кровь течет, а я ничего не чувствую. Адреналин все перекрывает. Вот такой подвиг. Ничего героического в этом, конечно, нет, зато приятно рассказывать, насколько "самоотверженно я отдаюсь профессии".
известия: То есть вы считаете, что актер должен полностью себя контролировать?
Хаматова: Безусловно. Актерская работа - это, конечно, творчество, но даже вдохновение должно быть подконтрольным. Иначе надо лечиться.
известия: А у вас оно бесконтрольное?
Хаматова: Мне кажется, что я себя контролирую. Но иногда возникает желание сыграть так хорошо, чтобы никому и никогда не удалось сделать это лучше меня, вот тут-то я обязательно куда-нибудь падаю, обо что-нибудь ударяюсь, бью себя коленкой по щеке. В общем, в очередной раз понимаю, что хотеть сыграть лучше, чем ты можешь, не надо.
известия: Вы стали ведущей передачи "Жди меня". Как вам работается на телевидении?
Хаматова: Я просто пытаюсь спасти программу на время, пока Маша Шукшина находится в декрете, и делаю все возможное, чтобы передачу не изуродовать, то есть вести себя смирно и скромно. Хотя мне это нелегко дается. Ведущий должен быть абсолютно отстраненным, это скорее слушатель, который незаметно направляет беседу в нужное русло, а у меня, когда я слышу о девушке, бросившей ребенка, в душе все начинает так бурлить и кипеть, что приходится постоянно напоминать себе: "Тебя никто не спрашивает!" Впрочем, я рада, что в моей жизни появился подобный опыт.
Конечно, с точки зрения отношения ко мне как к актрисе - это минус, потому что слишком часто появляться на телевидении плохо. Зато я никогда и подумать не могла, что в этом мире есть столько потрясающих личностей. Передо мной открылся космос: оказывается есть люди, которые в реальной жизни совершают те поступки, которые ты каждый вечер проигрываешь на сцене. Опять же с точки зрения поведения, реакции людей я очень многое подсмотрела. Например, я впервые поняла, что значит по-настоящему сдерживать слезы.
известия: Вы не побоялись, находясь в зените славы, сделать перерыв и родить двух дочерей.
Хаматова: Скорее я испугалась вердикта "старородящая мать". И вообще я всегда хотела иметь детей и не понимаю, почему это должно мешать профессии. Ну не сыграла я в нескольких фильмах, и что с того?
известия: Вы как-то говорили, что не разрешаете дочкам смотреть телевизор.
Хаматова: У нас его просто нет. По-моему, там и смотреть-то нечего. Наше телевидение - чудовищное, скучное, пошлое, грязное, неприятное. Если дочки захотят, я им лучше DVD куплю.
известия: Как вас приняла Москва, когда вы приехали из Казани?
Хаматова: Это были 90-е, и Москва тогда вообще никого не принимала. Первые два года мне каждый день хотелось все бросить и уехать к маме. Там бы я долго плакала, меня накормили бы жареной курицей и уложили спать. Это был очень тяжкий период, но его нужно было пройти, иначе я бы не повзрослела. В этом смысле мне очень нравится западная манера воспитания, когда детей в 17-18 лет просто выкидывают из дома и вынуждают жить самостоятельно.
известия: Со своими детьми вы так же поступите?
Хаматова: Думаю, да. Как бы тяжело мне это ни было.
известия: Вы домашний человек?
Хаматова: Да. Если бы у меня был камин, я бы предпочла проводить вечера у камина. Иногда я вырываюсь куда-нибудь, танцую до пяти утра, но мне этого надолго хватает.
известия: Вы что-нибудь оставляете себе на память о фильмах, спектаклях?
Хаматова: Диски с музыкой. Саундтрек к фильму или просто музыка, которую я в то время слушала, - это очень мощная машина времени.
известия: Слава и деньги вас изменили?
Хаматова: Слава оказалась штукой неприятной, пугающей, лишающей свободы. Опять же от звездной болезни прекрасно лечит Германия: приезжаешь из своего родного колхоза, где ты была первой дояркой, а там ты никто, и это сильно отрезвляет. А денег, сколько ни зарабатывай, все равно мало. Я веду дневник и, прочитав то, что я писала 15 лет назад, сильно удивилась: ничего не изменилось - я как жила какими-то дурацкими, оптимистичными лозунгами, так и живу. Наверное, сегодня это превратилось во вздрючивание себя, во вздергивание, в ежедневное напяливание улыбки, потому что по-другому нельзя. Иначе превратишься в чудовище.
известия: Как вы поднимаете себе настроение?
Хаматова: Я просыпаюсь и начинаю улыбаться. Потом иду в холодный душ и включаю громкую музыку.
Чулпан Хаматовой в какой-то момент смертельно надоело объяснять, что Чулпан - ее настоящее имя, которое достаточно распространено в ее родной Казани, и что по-татарски оно означает "звезда рассвета". И вот в очередном интервью Хаматова объявила, что Чулпан - это псевдоним, который она взяла, когда начала сниматься в кино. "Я поняла, что нужно быть яркой, экзотической; актеру просто необходимо фантастическое, запоминающееся имя. И мы с подругами придумали совершенно сумасшедший псевдоним, который невозможно забыть, - Чулпан".
Отправляясь на пробы своего первого фильма "Время танцора", Чулпан Хаматова так хотела получить роль, что старалась выглядеть как можно старше и быть максимально похожей на героиню. Действие фильма происходит на Кавказе, так что Чулпан густо намазалась автозагаром. В результате нос вызывающе чернел, а перепонки между пальцами остались белыми. В присланных мамой сапогах на шпильках будущая звезда несколько раз упала, прежде чем добралась до "Мосфильма". Вошла к Вадиму Абдрашитову, смеясь и плача одновременно, чем и привлекла внимание маститого режиссера.
Избранная фильмография Чулпан Хаматовой:
2005 "Гибель империи"
2004 "Дети Арбата"
2004 "72 метра"
2003 "Гудбай, Ленин!"
2000 "Я вам больше не верю"
1999 "Лунный папа"
1998 "Страна глухих"
1997 "Время танцора"
известия: Несколько лет назад вы говорили, что разочаровались в российском кино. А за последнее время на экранах появились два сериала с вашим участием - "Дети Арбата" и "Гибель империи", недавно прошла премьера "Греческих каникул", да и "Казус Кукоцкого" на подходе. Что изменилось?
Чулпан Хаматова: Ничего. Очарование так и не пришло. Просто методом проб и ошибок я нашла несколько хороших ролей. Как в "Детях Арбата", например. Хоть это и сериал, я считаю его одной из своих немногочисленных удач в кино.
известия: За границей продолжаете сниматься?
Хаматова: Да, недавно приехала из Германии, где с удовольствием сыграла девушку из Ингушетии. Учила ингушский язык.
известия: До этого для какой-то роли вы учили немецкий.
Хаматова: Немецкий я стала учить из упрямства. Просто фильм "Лунный папа" снимался девять месяцев, и, естественно, на съемках у нас было довольно много свободного времени. А так как половина группы говорила на немецком и они постоянно хохотали, а я чувствовала себя за бортом, то начала учить язык с актерами, гримерами. Потом предложили сняться в немецкой картине, я еще подучила. Еще и еще. А затем меня позвали играть в немецком театре Виолу в "Двенадцатой ночи"...
известия: То есть вы легко соглашаетесь для роли учить иностранный язык?
Хаматова: Конечно, это же сразу добавляет краску в твою работу. Вы когда-нибудь слышали ингушский язык? Он звучит так, как будто лезвием ножа по кастрюле проводят. И даже играть ничего не надо, ингушский язык сам все объясняет.
известия: Вы довольны своими работами за границей?
Хаматова: Так же, как в России. В кино я вообще ничем не довольна. Потому что кино живет по совершенно другим законам, нежели театр. И какой бы эмоциональной ты ни была, как бы ты ни играла, на крупном плане это будет выглядеть чудовищно, это будет такой наигрыш, что стыдно смотреть, а на общем плане твою эмоцию не будет видно. Нужно специально учиться сниматься в кино, но ни в каких институтах этому не учат. Нужно самой понять, как и при каком свете ты взаимодействуешь с камерой. Марлен Дитрих умела правильно выразить правильную эмоцию. В театре достаточно просто чувствовать - и зритель заразится твоими эмоциями, а в кино ты хоть обчувствуйся, но если у тебя на глаза не попадает свет, никто этого никогда не увидит. Кино - это другой вид искусства, как живопись, фотография, к актерской профессии отношения он не имеет.
известия: Зачем же соглашаетесь сниматься?
Хаматова: Кино - это деньги, это популярность. К тому же иногда оно преподносит очень приятные сюрпризы, например, "Время танцора" и "Лунный папа", когда твоя работа превращается в творчество.
известия: Что вас привлекло в "Греческих каникулах"?
Хаматова: Греция. (Смеется.) К тому же у Веры Сторожевой снимались Рената Литвинова и Инга Оболдина - актрисы, которых я очень люблю. "Небо, самолет, девушку" я не видела, но все равно согласилась работать с этим режиссером, потому что доверяю вкусу Ренаты и Инги. И вот мои дети, мама и я получили "Греческие каникулы" в прямом и переносном смысле.
Правда, в фильме я мало что поняла и героиню свою практически целиком переделала, за что благодарна Вере: она не стала настаивать на той жути, которая была написана в сценарии. Там была жуткая чернуха: героиня моет унитазы и плачет о неразделенной любви. Мы все это вычеркнули и оставили главное - моя героиня помогает главной героине найти любимого.
Конечно, назвать эту роль серьезной или объявить, что это новое слово в кинематографе, нельзя, но по крайней мере мне было не противно. В "Греческих каникулах" я снималась с удовольствием. Потому что бывает, что на съемки приходишь как на каторгу. И тогда я сразу затухаю, во мне умирают все способности. Я человек неконфликтный, поэтому не ругаюсь, не кричу, просто превращаюсь в плесень и тихо считаю дни до конца съемок.
известия: А как потом реагируете на эти фильмы?
Хаматова: Стараюсь забыть. В том-то вся и проблема, что мне уже столько лет, а я до сих пор не научилась определять, в чем можно сниматься, а в чем нельзя. Иногда все говорит, что не надо этого делать, а я все равно соглашаюсь и себя потом ругаю: "Я же могла такое пропустить!" Подобная история случилась с "Детьми Арбата", от съемок в которых я полгода отмахивалась, а согласившись, поняла, что это не работа, а сплошное удовольствие.
известия: Часто переписываете роли?
Хаматова: Да. По-хорошему, я бы всегда это делала, потому что сценаристу и режиссеру не хватает сил и времени достойно прописать каждую роль. Конечно, я не собираюсь из эпизодной роли делать главную героиню. Главное, чтобы мне было понятно, что и о чем я рассказываю. Но иногда мне просто не дают этого делать.
известия: Если вернуться к "Двенадцатой ночи", не было страшно играть для немецкой публики?
Хаматова: Было, конечно. Зато и удовольствие я получила, может быть, даже большее, чем от игры на русском языке, потому что даже текст выучить на иностранном языке - уже маленький подвиг. И потом я же пришла туда не попрошайничать, я была гостьей и вовсе не собиралась там оставаться.
известия: Правда ли, что вы отказались играть Офелию у Петера Штайна?
Хаматова: Правда. Если бы я начала репетировать со Штайном, фильм "Лунный папа" закрылся бы: построенный специально для съемок город не выдержал бы осень и зиму, а новый никто строить бы не стал.
известия: И вы предпочли кино театру?
Хаматова: Я предпочла человеческие отношения. К тому моменту мы сняли уже процентов пятьдесят картины, и перечеркнуть все помыслы, труды и время других людей я не могла. Это было бы предательством.
известия: Больше от Штайна предложений не поступало?
Хаматова: Нет. Но я не жалею, что у меня был "Лунный папа", потому что этот фильм стал для меня серьезнейшим испытанием. Я ведь не только Штайна потеряла, я потеряла все. Когда съемки закончились, мне было некуда возвращаться. В Москве меня никто не ждал. Я уже считала себя погибшей деревенской девушкой, думала: не уехать ли мне в Италию и не начать ли жизнь сначала, но потом все как-то наладилось. А друзья, которые появились у меня на съемках "Лунного папы", останутся на всю жизнь, и это несравнимо ни с какой работой.
известия: Когда вы уезжали на съемки, вы знали, что придется возвращаться к пустому корыту?
Хаматова: Нет, я уезжала на два месяца, потом у меня были запланированы контракты с немецким кино, с Петером Штайном, с Женей Мироновым в главной роли. Но ветром сносит декорации, заливает селем полгруппы, съемки откладываются, и уже ни картины, ни Штайна.
известия: Вы в "Голой пионерке" и "Казусе Кукоцкого" играете совсем юных девочек.
Хаматова: Если говорить о "Голой пионерке", то там я играю не возраст, а чистоту и открытость. А такие качества у человека и в 80 лет могут быть. Что касается "Казуса Кукоцкого", то моя героиня - вполне взрослая, окончившая школу девушка. Что поделаешь, если я так выгляжу? Мне тут один режиссер сказал: "Я хочу, чтобы вы наконец-то сыграли женщину". Меня очень удивила такая постановка режиссерской задачи. Мне 30 лет, у меня двое детей, а он хотел бы, чтобы я сыграла женщину. Как это сделать? Я не знаю. Я женщина, такая, какая есть. Набивать латексом губы, увеличивать грудь и удлинять ноги я не буду. Впрочем, от того что многие режиссеры видят меня только в образе Риты из "Страны глухих", я тоже устала. В этом смысле сниматься за границей лучше, потому что там никто не видел фильма Валерия Тодоровского.
известия: Там никакой ярлык к вам еще не приклеился?
Хаматова: Стойкого образа Чулпан Хаматовой за границей нет, есть только русская сумасшедшая, которая отказывается сниматься, потому что завтра у нее спектакль. Именно из-за отсутствия амплуа мне и предлагают не всегда хорошо прописанные, зато яркие и неожиданные роли. Например, я сыграла 38-летнюю мать взрослого сына. В России мне такие роли еще лет десять не светят.
известия: Как вы относитесь к скандалу вокруг "Голой пионерки"?
Хаматова: По-моему, ничего особенного не произошло. А то, что мы отменили спектакль во время празднования Дня Победы, не было директивой сверху, просто мы сами решили не оскорблять и не давить правдой ветеранов, которые могли в этот день пойти в театр. Мы вообще не хотели, чтобы ветераны смотрели "Голую пионерку", потому что это наше обращение к современникам. А ветераны, они как дети, как же им можно сказать, что во время войны все было не так просто, как им хотелось бы думать.
известия: Какая мысль в этом спектакле для вас важнее всего?
Хаматова: В этой стране не ценятся люди. Счет идет на миллионы, все, что меньше миллиона, не представляет для руководства страны ни малейшего интереса. Поэтому-то Маша Мухина и берет каждого конкретного солдата и каждого пытается спасти, понимая, что больше они никому не нужны.
известия: До "Голой пионерки" вы задумывались над этой проблемой?
Хаматова: Да, поэтому-то я веду вечера в память о начале войны в Чечне. Я когда-то жила, не ведая о том, что происходит на этой войне, а потом мой хороший товарищ Сережа Говорухин окунул меня в это, и я ужаснулась. Каждый год мы надеемся, что наш концерт окажется последним. Но вот прошло уже десять лет, а люди продолжают умирать, и никто о них не помнит.
известия: Вы верите в способность человека в одиночку изменить мир?
Хаматова: Да, только нужно хотеть и действовать. Хотя бы пробовать. Настоящие герои, безусловно, встречаются.
известия: Но ваши поступки все-таки сложно назвать героическими. Слишком пафосно звучит.
Хаматова: Играя в "Голой пионерке", я не совершаю подвигов, я ищу сочувствующих. Однажды на съемках среди реквизита я обнаружила книжку Блока, которая начиналась такими словами: "Эта книга посвящена всем сочувствующим моей поэзии". Так и я пытаюсь найти тех, кто мыслит в одном направлении со мной. У меня нет ни одного развлекательного спектакля, я стараюсь царапать, пробуждать зрителя. Иначе для чего вообще существует искусство? Конечно, никакой это не героизм. Хотя... Видите синяк на щеке? Не проходит уже десять дней. Это я на "Голой пионерке" ударилась о собственную коленку. До сих пор не понимаю, как такое могло произойти, и даже не помню, когда это случилось. А над глазом у меня шрам: это я на "Грозе" бровь разбила. Тоже своего рода героизм, правда, кому он нужен? (Смеется).
известия: Считается, что кино - травматичный вид искусства, но никак не театр.
Хаматова: Я синяки и ссадины получаю именно на сцене. Думаю, что все дело в степени моего зажима. Хороший актер никогда не напорется коленом на гвоздь, как это было у меня в театре "Луны", причем я только по лицам товарищей поняла, что что-то не так. Кровь течет, а я ничего не чувствую. Адреналин все перекрывает. Вот такой подвиг. Ничего героического в этом, конечно, нет, зато приятно рассказывать, насколько "самоотверженно я отдаюсь профессии".
известия: То есть вы считаете, что актер должен полностью себя контролировать?
Хаматова: Безусловно. Актерская работа - это, конечно, творчество, но даже вдохновение должно быть подконтрольным. Иначе надо лечиться.
известия: А у вас оно бесконтрольное?
Хаматова: Мне кажется, что я себя контролирую. Но иногда возникает желание сыграть так хорошо, чтобы никому и никогда не удалось сделать это лучше меня, вот тут-то я обязательно куда-нибудь падаю, обо что-нибудь ударяюсь, бью себя коленкой по щеке. В общем, в очередной раз понимаю, что хотеть сыграть лучше, чем ты можешь, не надо.
известия: Вы стали ведущей передачи "Жди меня". Как вам работается на телевидении?
Хаматова: Я просто пытаюсь спасти программу на время, пока Маша Шукшина находится в декрете, и делаю все возможное, чтобы передачу не изуродовать, то есть вести себя смирно и скромно. Хотя мне это нелегко дается. Ведущий должен быть абсолютно отстраненным, это скорее слушатель, который незаметно направляет беседу в нужное русло, а у меня, когда я слышу о девушке, бросившей ребенка, в душе все начинает так бурлить и кипеть, что приходится постоянно напоминать себе: "Тебя никто не спрашивает!" Впрочем, я рада, что в моей жизни появился подобный опыт.
Конечно, с точки зрения отношения ко мне как к актрисе - это минус, потому что слишком часто появляться на телевидении плохо. Зато я никогда и подумать не могла, что в этом мире есть столько потрясающих личностей. Передо мной открылся космос: оказывается есть люди, которые в реальной жизни совершают те поступки, которые ты каждый вечер проигрываешь на сцене. Опять же с точки зрения поведения, реакции людей я очень многое подсмотрела. Например, я впервые поняла, что значит по-настоящему сдерживать слезы.
известия: Вы не побоялись, находясь в зените славы, сделать перерыв и родить двух дочерей.
Хаматова: Скорее я испугалась вердикта "старородящая мать". И вообще я всегда хотела иметь детей и не понимаю, почему это должно мешать профессии. Ну не сыграла я в нескольких фильмах, и что с того?
известия: Вы как-то говорили, что не разрешаете дочкам смотреть телевизор.
Хаматова: У нас его просто нет. По-моему, там и смотреть-то нечего. Наше телевидение - чудовищное, скучное, пошлое, грязное, неприятное. Если дочки захотят, я им лучше DVD куплю.
известия: Как вас приняла Москва, когда вы приехали из Казани?
Хаматова: Это были 90-е, и Москва тогда вообще никого не принимала. Первые два года мне каждый день хотелось все бросить и уехать к маме. Там бы я долго плакала, меня накормили бы жареной курицей и уложили спать. Это был очень тяжкий период, но его нужно было пройти, иначе я бы не повзрослела. В этом смысле мне очень нравится западная манера воспитания, когда детей в 17-18 лет просто выкидывают из дома и вынуждают жить самостоятельно.
известия: Со своими детьми вы так же поступите?
Хаматова: Думаю, да. Как бы тяжело мне это ни было.
известия: Вы домашний человек?
Хаматова: Да. Если бы у меня был камин, я бы предпочла проводить вечера у камина. Иногда я вырываюсь куда-нибудь, танцую до пяти утра, но мне этого надолго хватает.
известия: Вы что-нибудь оставляете себе на память о фильмах, спектаклях?
Хаматова: Диски с музыкой. Саундтрек к фильму или просто музыка, которую я в то время слушала, - это очень мощная машина времени.
известия: Слава и деньги вас изменили?
Хаматова: Слава оказалась штукой неприятной, пугающей, лишающей свободы. Опять же от звездной болезни прекрасно лечит Германия: приезжаешь из своего родного колхоза, где ты была первой дояркой, а там ты никто, и это сильно отрезвляет. А денег, сколько ни зарабатывай, все равно мало. Я веду дневник и, прочитав то, что я писала 15 лет назад, сильно удивилась: ничего не изменилось - я как жила какими-то дурацкими, оптимистичными лозунгами, так и живу. Наверное, сегодня это превратилось во вздрючивание себя, во вздергивание, в ежедневное напяливание улыбки, потому что по-другому нельзя. Иначе превратишься в чудовище.
известия: Как вы поднимаете себе настроение?
Хаматова: Я просыпаюсь и начинаю улыбаться. Потом иду в холодный душ и включаю громкую музыку.
Чулпан Хаматовой в какой-то момент смертельно надоело объяснять, что Чулпан - ее настоящее имя, которое достаточно распространено в ее родной Казани, и что по-татарски оно означает "звезда рассвета". И вот в очередном интервью Хаматова объявила, что Чулпан - это псевдоним, который она взяла, когда начала сниматься в кино. "Я поняла, что нужно быть яркой, экзотической; актеру просто необходимо фантастическое, запоминающееся имя. И мы с подругами придумали совершенно сумасшедший псевдоним, который невозможно забыть, - Чулпан".
Отправляясь на пробы своего первого фильма "Время танцора", Чулпан Хаматова так хотела получить роль, что старалась выглядеть как можно старше и быть максимально похожей на героиню. Действие фильма происходит на Кавказе, так что Чулпан густо намазалась автозагаром. В результате нос вызывающе чернел, а перепонки между пальцами остались белыми. В присланных мамой сапогах на шпильках будущая звезда несколько раз упала, прежде чем добралась до "Мосфильма". Вошла к Вадиму Абдрашитову, смеясь и плача одновременно, чем и привлекла внимание маститого режиссера.
Избранная фильмография Чулпан Хаматовой:
2005 "Гибель империи"
2004 "Дети Арбата"
2004 "72 метра"
2003 "Гудбай, Ленин!"
2000 "Я вам больше не верю"
1999 "Лунный папа"
1998 "Страна глухих"
1997 "Время танцора"
Читайте также
Комментарии
Поделиться:
Прямой эфир
